"Георгий Иванович Косарев. Сердце прощает (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Пусти! Разве ты забыл Пелагею, деда Никиту? - дрожащим голосом
сказала она.
Виктор, стараясь унять стук своего сердца, сдавленно сказал:
- Как же не помнить... Кажется, кто-то крадется, - вдруг прибавил
он. - Ты слышишь?
Раздвинув ветви орешника, они уставились в вечернюю мглу, туда,
откуда уже четко доносились шаги. Скоро перед ними вырос человек с
какой-то бесформенной ношей в руках.
- Кто идет? - негромко окликнул Виктор.
Человек от неожиданности остановился и словно замер. Но вот, бережно
опустив ношу на землю, он пристально вгляделся в кусты и ответил:
- Виктор, это я, Сидор. Подойди ко мне.
Прижавшись к юноше, крепко держась за его руку, Люба прошептала:
- Что с ним? Куда это он?
Виктор вместе с Любой вышли из орешника. Когда они приблизились к
Сидору, они увидели на бровке тропы, под тонкими ветками ивняка, сухонькое
безжизненное тело Пелагеи. Лицо ее было обращено в их сторону и в темноте
казалось светлым застывшим пятном.
- Тихо, - предупредил Сидор. - Надо похоронить... Фрося уже на
кладбище, могилку копает.
Виктор растерянно смотрел на мертвую Пелагею, на Сидора. Еремин
чуть-чуть откашлялся и снова взял мертвое тело матери на руки.
- Давайте вдвоем, - предложил Виктор.
Сидор молча кивнул, и они понесли покойницу вместе. За ними с
опущенной головой шагала Люба. "Я преступница, - думала она. - Я виновата
в гибели Пелагеи, деда Никиты и других..."
Ночь была теплой и душной. Чистое с вечера небо заволокло тучами. На
окраине кладбища, над бугром свежевырытой земли стояла недвижно, опершись
на лопату, Ефросинья. Заслышав приближающиеся шаги, она обернулась. Лопата
в ее руках звякнула о камень.
- Сидор, это ты? - спросила она и, не дожидаясь ответа, шагнула
навстречу мужу.
Сидор и Виктор подошли к могиле и осторожно опустили тело Пелагеи на
землю.
Ефросинья склонилась над мертвой свекровью и тихо запричитала:
- Маменька, несчастная, и за что только они тебя убили? Чем ты
провинилась?..
Сидор, опустившись перед матерью на колени, достал носовой платок и
отер им лицо покойницы. Виктор и Люба стояли с поникшими головами.
Над могилой подул резкий ветер. Затрепетали листья берез, скрипнула
раз и другой надломленная ветвь.
- Прощай, мама! - сказал Сидор. Он поцеловал холодный лоб матери.
Ефросинья сняла косынку и прикрыла лицо Пелагеи.
С кладбища они вышли на проселок к селу. Некоторое время шли молча,
как будто остерегались разбудить кого-то своими голосами. На перекрестке
дорог Сидор остановился и сказал:
- Ну что ж, ребятки, прощайте, нам теперь в другую сторону, - и он
указал рукой куда-то в темное мглистое поле.
Люба подавленно спросила:
- Куда же вы пойдете ночью-то?