"Димитр Коруджиев. Дом в наем " - читать интересную книгу автора

теперь трактирщик - только "из-за одного мизерабельного гриппа", унесшего
его звонкий голос, как сорока-воровка, я счастлив, коллеги, годы, как не
встречал... слезы, улыбки, целование ручек Кэт - "здесь вы за мой счет,
мистер Хиндо", подай сюда, Тошо, вино, подай закуску, и чаши будто сами
приплывают, цвет разбавленной крови, "заздравную пьют сегодня мистер Хиндо и
мистер Вальдемар", огромные зубы иллюзиониста блеснули и отразились в глазах
женщины, с состраданием глядящих на Владко, она так и не вымолвила ни слова.


18

Прошло три дня после встречи с сыном Стефана; во двор звал - это бывало
регулярно - лай маленького белого друга. Вышел туда без опасений и
предчувствий, что встретит человека. Собака лаяла на большую черепаху. Но,
увидев его, поджала хвост и направилась к лесу. "Эх ты", - прикрикнул на нее
Матей - защитник всего живого. Они хорошо понимали друг друга.
Нагнулся, хотя и с большим трудом, поднял черепаху. На уровне его глаз
закачалась ее головка на тонкой, сморщенной до крайности шейке, настоящая
старушка; беспомощная, а уста ее способны проклинать - и в самом деле,
черепаха издала страшное шипение. (Кто-то так же держит нас на ладони,
рассматривает: бомбы, ракеты, мегатонны, протоны, электроны и черт знает что
еще, хмурые ученые и политики, шипение и дым во все стороны, иллюзия, будто
пугаем, поддерживает нас, как эту черепаху, а мы, на самом деле, дрожим
перед самими собой.)
- Ты неубедителен, мне кажется... - сказал кто-то за его спиной.
Он был почти уверен, что заговорил куст, дерево или сама тишина, резко
повернулся; черепаха в его руках описала полукруг, ее старушечья головка уже
шипела в лицо прибывшей... напротив него стояла женщина, и красивая!
Она ахнула, прикрыла кокетливо рот рукой (однако страдание капризных
губ сочилось между пальцами). Для нее это тоже было неожиданностью, но она
успела молниеносно вернуть ее Матею в виде искушения: контур ее ноги,
фрагмент безупречного изваяния - "убери это, убери это жуткое существо, не
могу его видеть..."
Момент был, в самом деле, опасный. Режиссер-отшельник с черепахой в
руке и темно-красный плотно облегающий бархат! Матею было трудно вспомнить,
что обнаженная женская нога почти всегда разочаровывает; очень смутно,
чересчур медленно вспыхивали огоньки прошлого, заслоняемые женщиной... Но ее
искусственное "ах", ее нарочитые движения ранили тишину! Его чувства,
привыкшие к естественности окружающего, были оскорблены.
- Как ты меня нашла? - Он положил черепаху на траву, нагибаясь все так
же с трудом.
- Нет, совсем неубедительно, - она иронично подставила щеку для
поцелуя, - так значит, подальше от цивилизации, от суеты... И кого на этот
раз взбрело тебе в голову изображать? Робинзона, Селинджера? Наверное,
Селинджера... Я знала, ты любишь, чтобы о тебе говорили, но чтобы
настолько... И скажу тебе: добился-таки - вся София спрашивает, где теперь
твое логово...
(Искусственное "ах", искусственная манера говорить... Ее присутствие, и
правда, было невыносимо - неужели ты так беззащитна, тишина, пошли ветер,
чтобы унес ее, сотвори чудо - каждое ее слово, тщательно отточенное, как ее