"Николай Коротеев. По ту сторону костра" - читать интересную книгу автора

одном - о тиграх.
По-стариковски неторопливый и по-таежному мудрый, он говорил тихо, чуть
нараспев, как сказку. Среди звероловов только сам Савельич да Дормидонтович
помнили тигриную ловлю, а остальные знали о тигриных повадках понаслышке:
редким зверем стал амба в предгорьях Сихотэ-Алиня, побили его еще лет сорок
назад без пощады и смысла. И с тех пор, когда вышел запрет на убой тигров,
мало кто из охотников встречал их след. Тигры ушли выше, в горы, где
промышляют удэгейцы и нанайцы, потому что те угодья закреплены за их
колхозами. Однако вот уже лет пять, как тигриные следы стали попадаться и в
более доступных районах. Но никому из промысловиков не доводилось
сталкиваться с амбой нос к носу. Как и всякий зверь, тигр избегал встречи с
человеком.
Савельич говорил о тигре, как о животном полезном, миролюбивом, и в
словах его чувствовалась нежность. Причем он употреблял слово "тигр" в
женском роде - "тигра", вероятно потому, что по профессии тигролова ему
больше приходилось сталкиваться с самками и их двухгодовалыми питомцами.
Больше всего Савельича восхищал порядок, который "тигра" наводила в местах
своего обиталища. Там, где поселилась она, нет волков и много зверей. Амба
не распугивала животных, а волков давила без пощады. Впрочем, серый
разбойник и сам старается убраться подобру-поздорову подальше, от
кошки-великана. О тех, кто обвинял "тигру" в кровожадности, Савельич говорил
с презрением. По его мнению, нет зверя более рачительного к живому богатству
тайги.
Подняв указательный палец, Савельич любил повторять:
- Она задавит кабана или изюбря и ходит к туше обедать, пока все не
съест. И уж других не трогает.
Однажды ночью в избушку пришел старый нанаец Евлампий Бельды. Он был
очень взволнован и попросил газеты на самокрутку.
- Где же твоя трубка? - спросил своего давнишнего знакомого Савельич.
- Амба подарил, - ответил Евлампий. - След его встретил, полдня ходу
отсюда. Она и двое котят.
Охотники наперебой стали угощать Евлампия табаком, а он, печально мотая
головой, продолжал сокрушаться. Он говорил, что десять лет не встречал здесь
тигра. Последний раз видел священный след в год смерти отца. Тогда он набил
табаком трубку, положил на след и ушел, не оглядываясь. Вскоре отца призвали
к себе главные тигры, и он ушел к ним в подземное царство - буни. Его
похоронили, по древнему обычаю, на дереве. Только долгое время спустя
Евлампий понял, почему умер отец. Трубка, которую он положил в след, была
отцова. А теперь он положил в след тигра свою трубку и должен скоро умереть.
Охотники серьезно выслушали жалобы Евлампия. Только Евсей Ангелов
улыбнулся:
- Я видел много молодых охотников из рода Кялундзюга и Кимонко, которые
клали свои трубки в след амбы, и все они остались живы.
Старик задумался, долго смотрел в угол избушки. Потом сказал:
- Молодые поклоняются наукам. Они читают про них толстые книги, учат их
законы в школах. Они рисуют мелом на черной доске, а в книгах нарисованы
внутренности зверей и птиц. И молодые становятся хорошими охотниками и даже
умеют заводить мотор и ездить на машине. Старые боги отказались от них и не
властны над ними. А я остался верен богам моих предков, хотя давно-давно
меня загоняли в реку и заставляли касаться пальцами лба, живота и плеч. Но