"Николай Коротеев. По следи упие" - читать интересную книгу автора

отмалчивается, отнекивается, словно тень Петра Тарасовича стоит у него
за спиной. Как же складывались отношения между отцом и сыном?
С учительницей из Спасской школы-интерната Виктор Федорович
встретился на другой день. Агния Мироновна была в свое время классным
руководителем группы, в которой учился Леонид. Седая, подтянутая женщина
с глубокими, "профессиональными", как отметил Андронов, морщинами от
крыльев носа к углам рта и множеством продольных складок на лбу,
несколько удивилась приходу Андронова.
- Дзюбу Леонида? Конечно, помню. Отличник. Но... - Агния Мироновна
развела руками. - Неудобно говорить плохо о покойнике... Леонид, видите ли,
был отличником поневоле. Раз я ему поставила тройку. До сих пор не могу
забыть его лица отчаянного, молящего... Спросила на перемене: "Что с
тобой?" - "Не пойду домой... Отец..." - "Он тебя бьет?" - "Нет, -
отвечает - есть не даст. И страшно". Попыталась поговорить с Петром
Тарасовичем. Как вы думаете, что он мне сказал?.. "Вы учите, а воспитываю
его я сам..."

- А потом?
- Леонид получал отличные оценки. Но любви к знаниям, к труду у него,
по-моему, не было. И нет.
- Больше вы со стариком Дзюбой не говорили?
- Пробовала. В ответ - вопрос: "Леня плохо учится?" - "Нет". - "Вот и
спасибочки". И весь разговор. Для Леонида учеба была изнурительней рабского
труда.


На кордон Андронов с Леонидом уехали на следующее утро. До избы
лесничего на берегу озера добрались к заходу солнца. Семейство Ефима
Утробина обрадовалось приезду гостей, словно это был праздник в их
бирючьей жизни.
- Осень нонче, слышь, ранняя. Сентябрь вон когда придет, а глухари
токовать пошли. Вчера слышал.

- Спутал, поди, Ефим, - улыбнулся Леонид. - Обрадовать хочешь. Рано
осеннему току быть. Перелетные - другое дело.
- Рано! Сам знаю, рано! - Достав коробок спичек, Ефим спрятал его под
столом. - А вот вышел заутро и...
Тут лесничий защелкал ногтем по коробку, точь-в-точь как токующий
каменный глухарь.
Рассмеялись и гости, и дорожная лесничиха, и их двое детей:
подростково вытянувшаяся дочка и круглолицый мальчишка лет десяти.

- Затемно отправимся, - продолжал лесничий. - На лодке дойдем до
лиственничного бора. Там они токуют. Собак не надо. В бору сушь, а свету и
прозрачности столько, что воробья на другой опушке увидите.
Леонид сам очень осторожно завел разговор о своем пребывании здесь.
Взрослые разговорились, а детишки отправились спать.
- Да, Ефим, а когда мы с тобой тигрицу слышали, помнишь, в скалах
ревела? - спросил Леонид.
- Как когда? - удивился Ефим. - Я тогда к таксаторам подался, а ты у