"Анна Коростелева. Цветы корицы, аромат сливы" - читать интересную книгу автора

руками раскапывает по ночам безвестные могилы.
- Для начала спишись с Ван Гоушэном - пусть скажет то, что знает.
- Не могу. Если то, что он расскажет, правда, это невыносимо стыдно.
Придется ведь сказать, что я внук Ли Сяо-яо. Если вранье, то зачем мне
вранье?
- Ты будешь знать народную версию.
- Я... не представляю, как ему написать.
- Послушай, ведь твоя бабушка сказала, - заметил Ди, облокачиваясь на
спинку кровати, - что Ли Сяо-яо был прекрасным человеком. В то же время она
неплохо его знала, поскольку прожила с ним...
- Есть такое старинное литературное выражение - ###, "цветы корицы,
аромат сливы", - отвечал Сюэли. - Оно достаточно редкое, его знают все
больше словесники. Оно обозначает человека, который выдает себя не за того,
кем является, или просто любой обман. Понимаешь, цветок корицы, но пахнет,
как цветы сливы. Вопрос, почему.


Через неделю Саюри случайно прочла сочинение "О Второй мировой войне",
брошенное Сюэли на подоконнике в общаге.
- Ты знаешь, да, - сказала она внезапно с напором. - Мы пограбили у вас
немало культурных ценностей. Даже и сейчас одна такая культурная ценность
есть у меня. Древняя китайская памятная вещь. Обыщи меня.
- В самом деле? - с улыбкой сказал Сюэли, вставая с кровати.
Поиск культурных ценностей в то же мгновение превратился в эротическую
игру, так раздвигающую границы откровенности, что даже Ху Шэнбэй перестал
ворочать мебель за стеной, на цыпочках вышел и ушел погулять до вечера.
К удивлению Сюэли, идея обыска не была от начала и до конца шуткой,
имевшей исключительно эротическую цель: поиск принес свои плоды - в кармане
хаори у Цунами-сан оказалась та самая антикварная вещица, которую он видел у
детей из школы с уклоном в китайский язык, когда разыгрывал в их сценке Ли
Бо. Он машинально сунул ее тогда в карман, чтобы освободить руки, и забыл
отдать потом по причине сильнейшего головокружения. Впрочем, у Сюэли не
возникло ни малейшего желания вернуть находку: что бы это ни было,
конфисковать это именем Китая и в пользу Китая - единственно разумный
поступок в этой ситуации, подумал он. Он и сейчас не понял, что это такое.
Было похоже на обломок яшмового украшения, но непонятно, откуда отломано,
потому что нигде не было скола: только если выпало из оправы. Он хотел
определить эпоху, но не смог рассмотреть вещь детальнее, потому что
контекст, в котором он отыскал ее, не располагал к вдумчивому изучению. Во
всяком случае, он переложил ее из кармана Саюри к себе в карман.

- Вот эту "Зеленую птицу"... братьев Гримм... на которую мы скоро идем
смотреть
балет, - начал Сюэли. - ...Можно я туда не пойти?
Услышав это, Немила Гориславовна немедленно дала ему задание: сходив на
балет, подробно изложить в письменном виде все отличия постановки театра Сац
от собственно пьесы Метерлинка. И как ни пытался Сюэли объяснять, что эта
птица в китайском переводе действительно такая сине-зеленая... ну,
зеленоватая, - ничего не помогало. Под горячую руку выяснилось, что он все
это время неверно воспринимал имя Немилы Гориславовны, изначально