"Анна Коростелева. Александр Радищев" - читать интересную книгу автора

России образование его!
- Аббату Рейналю и Стерну. Да я писал там, - указал он осторожно на
соответствующий лист.
- Ах, ну что ж, что писали. Писали, писали, да и позабыли кого.
Французов, окромя Рейналя, не читывали?
- Как можно вовсе не читывать? Корнеля с Расином, Ларошфуко..., -
принялся перечислять Радищев.
- Вы еще мне Шарля Перро сюда назовите! - вскипел Шешковский. -
Убирайтесь в камеру свою до завтрева. Там я вам книг духовных прислал,
положить там куда ни то велел, чтоб вам почитать от бессонницы, дабы совсем
вы в упадок не пришли, а то, к Богу никакого усердия не имея, долго ль и о
душе позабыть!
...Радищев вошел в свою камеру и опасливо огляделся: от духовных книг
пресловутых присесть было некуда. И дух от них шел тяжелый, - заплеснели, не
иначе.


* * *

- С какими целями вы путешествие сие издали?
Загибая пальцы, принялся Радищев исчислять:
- Первое, дабы поправить денежные дела свои и моего семейства, совсем в
расстройство пришедшие; надеялся от продажи книги выручку приобресть;
второе, казалося мне, что у меня неплохо писать получается...
- Пиши: в ослеплении моем казалося мне, что у меня неплохо писать
получается, - уточнил Шешковский для писаря и переменил тему неожиданно:
- А государыню императрицу в книге своей в виду имели?
- Государыню императрицу имел ли? - Радищев поперхнулся и подумал, что
сказал нечто не совсем приличное.
- Да, да, в главе вот этой тут - Спаская Полесть - обвинение кому? Кто
тут по пояс зарос в тине болотной и кровью подданных упивается? Что сие за
личность?
- Сие поэтический образ не совсем удачный, - уклонился Радищев. - В
собственной моей душе источник его.
- Вы хоть понимаете, что здесь всякому, глубже не вчитываясь,
покажется, будто автор метит произвесть Французскую революцию?
- Чтобы Французскую революцию в России желать произвесть, перво-наперво
с ума нужно спрыгнЩть; а три возраженья вам сразу скажу я здравых: первое,
что народ наш книг не читает; что и писана она слогом, для простого народа
невнятным; третье, что и напечатано ея очень мало, - Радищев уставать начал
от абсурда; рукою по лбу провел.
- А к государыне нашей матушке императрице что чувствуете?
Радищев чувствовал един лишь трепет и приближение обморочного
состояния, но через силу сказал:
- Любовь и почтение сверх всякой меры, как и любой верноподданный Ея
Императорского Величества.


* * *