"Анна Коростелева. Александр Радищев" - читать интересную книгу автора - Да откудова вы?
- Из Кронштата. - А отчего мы вас прежде в лицо не видали? - Оттого, что прежде мы через Александра Николаевича Радищева сообщались. А за что в крепость-то его? - Не знаю. Верно, мыслил государственно. Давайте сюда бумаги ваши, я подсуну их Мейснеру. - Не нато нишефо потсофыфать Мейснеру. Што са манер: как кте какая ф телах сакфостка - так это Мейснеру. У меня сфоих сапот хфатает. - Царевский знать любопытствует, где ведомость об освидетельствовании ластовых и мореходных судов по сего июня 10-ое число? - Где-где! С городской верфи, из конторы, к Александру Николаевичу Радищеву прямиком доставили. А он как думал? Теперь ищи-свищи. - Вы мне другое скажите: "пашпортов дано 24" - вот здесь записано; кому эти пашпорта даны?! Молчанье приключилось глубокое. - Бес уж с ними со всеми! Но хоть последний-то пашпорт кому выдан?! - Вот на сей вопрос тебе бы славно Радищев ответил. Голланскому этому корабельщику... Из года в год к нам ездит... Элю Клансену... или Елю Классену... Клаасу... Елю... Эх, один только Александр Николаевич у нас имя сие произносить умел!.. И когда минуту спустя явился титулярный советник Иванов с вопросом, кто мог бы знать, где штемпели медные для клеймения товаров, все согласно предположили ответ и с тоской посмотрели туда, где по ту сторону реки желтенькое что-то белелось. * * * - А теперь, Александр Николаевич, по порядочку повторим. На вопрос: "В чем состоит имущество ваше?" - ответствуете: "Имущество мое состоит в платье и нижнем белье, которого порознь показать не упомню". За насмешку над следствием как бы вам худо не сделалось. Далее. "Когда в последний раз были у исповеди и святого причастия?" И что же вы нам тут написали? "У исповеди и причастия не был лет пять иль семь, не помню". А между тем мы-то знаем, и в книгах церьковных запись о сем осталась, что у исповеди и вы, и дети ваши все как один не так уж и давно, в апреле сего ж года, были. Отчего же мы следствие так презираем? Что, нам уж и знать не следует, когда вы, милостивый государь, таинств приобщались? А между тем вопрос сей не праздный. Вам, Александр Николаевич, нынче не пренебрежение свое нашею особою надлежит являть, а пуще всего нежелательно для вас сейчас почесться безбожником. И так уж вашего маранья с лихвою станет на то, чтоб на плаху вас привесть, а вы еще мною гнушаться будете. А я же вам как отец родный. Радищев вздрогнул, и в глазах его промелькнул безотчетный ужас. - Как отец родный. И нечего от меня шарахаться. Я бы вот на вашем месте взял и теперь же исповедался. И священника бы не утруждал. А прямо мне. По-семейному все бы это сладили, по-людски. И бумажки бы заполнили, и душу облегчили. Каким авторам подражали-то вы в книге своей? Радищев еще раз вызвал в памяти список запрещенных авторов, чтобы не ошибиться. О, как помогало ему теперь несчастное, непригодное в остальном в |
|
|