"Анна Коростелева. Повседневная жизнь Лиувилля аль-Джаззара" - читать интересную книгу автора

...Королевская охота передвигалась то быстро, то медленно, она
появлялась внезапно в разных местах и так же внезапно исчезала. Король Луи
был страстным охотником, тонко понимающим все нюансы стрельбы на засидках,
подсидках, подкрадках и засечках, отчего он не всегда мог удержаться от
дельного рассуждения о теории охоты во время охоты. Лиувилль аль-Джаззар
великолепно держался в седле, и, хотя взгляд его во время охоты бывал
обращен то на облака, то в случайном направлении, поскольку он был
совершенно равнодушен к охоте, он твердо помнил о том, что густой туман
обладает свойством внезапно приближать и усиливать голоса.
- Ваше величество, я поражен вашей осведомленностью в области облавной
охоты по чернотропу, но боюсь, что вся дичь с неменьшим интересом, чем я,
следит за ходом нашей беседы, удаляясь по возможности от ее эпицентра, -
деликатно сказал наконец Лиувилль, неприметно поправляя плюмаж, сползший
королевскому коню на глаза, и в этот миг вся кавалькада охотников вынырнула
из тумана на опушке леса, в виду громадного валуна. Из полупроницаемой дымки
в двухстах шагах перед ними появился епископ Турнье с сопровождающими его
священниками и лучшими людьми из числа его паствы, поминутно порывающимися
поддержать епископа под руки, и на то была причина: епископ шел босиком,
очень тщательно выбирая место, куда ступить. Так они и вышли из карет - все
в простых полотняных одеждах, с распущенными волосами и босиком. На шее у
епископа была гирлянда роз - символ Пресвятой Девы. Он медленно приблизился
к камню и опустился на корточки. Медленно из-за собственной неумелости,
равно как и из-за чрезмерной услужливости каноника Бижу, он разжег святой
огонь в память о том костре, возле которого пастухам явилась Богородица, и с
ужасом отпрянул, когда язык пламени взметнулся чуть выше его колена. Затем с
помощью своих духовных чад он срезал ивовую ветвь, дамы с молитвой связали
вместе ее концы и увили этот обруч полевыми цветами. Епископ возложил на
камень венец, затем зачерпнул холодной воды, скопившейся в углублениях
валуна и бестрепетно омыл ею лицо. Вслед за ним кинулись промывать водой
глаза все, кто был с ним.
По ту сторону камня тем временем происходило то же самое. С первым
лучом рассвета из леса как по команде показалась процессия новых скептиков,
пришедшая освятить Храм Высшего Разума. В хитонах, с распущенными волосами и
босые, - Талье еще и с розовой гирляндой на шее в память о мистической
розе, - они торжественно столпились у валуна и стали разжигать огонь,
призванный символизировать светильник разума во тьме веков. Лица их были
прекрасны: высокий дух словно разом покинул все живое, чтобы одухотворить их
черты. Божественным шагом Талье приблизился к иве, склонив чело, испросил у
нее благословения, и не дождавшись ответа, сделал знак своим спутникам
срезать ветвь. Затем ветвь была связана в обруч, увита цветами и возложена
на камень в знак скорби и добродетели. Потом поклонники Высшего Разума стали
по очереди опускаться на колени и совершать омовение росой, имея в виду
высшее очищение, причем каждый стремился очиститься лучше других. Затем обе
процессии пошли друг другу навстречу, и обходя камень с разных сторон,
епископ и Талье, оба в белых хламидах, босые и с розовыми гирляндами на шее,
столкнулись носом к носу. Участники обоих обрядов молча уставились друг на
друга. Вся картина целиком удачно описывалась математическим термином
зеркальное отражение.
- Вы прокрались за нами следом, чтобы поглумиться над нашим обрядом? -
холодно спросил епископ.