"Анна Коростелева. Повседневная жизнь Лиувилля аль-Джаззара" - читать интересную книгу автора

лестницы и родился какое-то время спустя Лиувилль аль-Джаззар, и
благодарность его за это не выветривалась. Он провел рукой по шару и,
исполнив этот маленький незаметный ритуал, натянул перчатки и сбежал по
ступенькам.
...Отношения между Лиувиллем и Греви складывались постепенно. В самом
начале их знакомства Лиувиллю пришлось как-то дважды повторять одну свою
просьбу, которую Греви все забывал выполнить. Нужно было разобрать рукописи
переводов из аль-Хорезми, пронумеровать страницы, внести мелкие исправления
и отправить в переплет, до чего у Греви никак не доходили руки. В одно
прекрасное утро за завтраком Лиувилль сказал: "Я послал вам письмо, Греви, и
теперь жду ответа". Через три дня Греви, живший с Лиувиллем под одной
крышей, получил от него по почте письмо, в котором Лиувилль еще раз излагал
свою просьбу в письменном виде. С тех пор всякое поручение Лиувилля
выполнялось Греви безотлагательно и безупречно.
...Несмотря на то, что он порядком утомился, помогая епископу Турнье,
окончательно избравшему его точкой опоры, достраивать и восстанавливать
детали древнего обряда, вечером Лиувилль наточил бритву и принялся вырезать
из плотной черной бумаги фигурки со множеством сложных деталей. Эта пена
мелких прорезей, несомненно, была бы хорошей работой для молчаливого
непостижимого китайца, всю жизнь мастерящего шар в шаре. Лиувилль порезался,
отдернул руку и резко отпрянул от стола, чтобы не закапать кровью свою
работу.
- Да, я занимаюсь тем же, чем ярмарочный продавец силуэтов за пять
су, - кивнул он, перехватив изумленный взгляд Греви, - но, в отличие от
него, для меня эта деятельность подготовительная. Я намерен изготовить
механический театр теней... ин ша'лла[2]. По сложности - как настоящий, по
принципу - сочетающий шарманку с тремя другими идеями механики, ин ша'лла, -
пояснил он.
С намотанным на голову полотенцем после мытья у Лиувилля аль-Джаззара
был очень восточный вид.

* * *

- После всего, что вы сделали для меня в последние дни..., - начал
епископ Турнье. Будь епископ более догадливым человеком, он добавил бы: "я
не смею больше отнимать у вас время". - Я надеюсь, - с большим нажимом
продолжал епископ, - что вы примете деятельное участие в обряде, - тут он
замешкался, так как сказанное им сильно не вязалось со сформировавшимся в
его же сознании образом Лиувилля. - Э-э... м-м... или хотя бы будете его
свидетелем.
- Дело в том, - откровенно сказал Лиувилль аль-Джаззар, - что меня, к
сожалению, совершенно погубила косуля.
- Какая косуля?
- Пятнистая. Я имел неосторожность два дня назад рассказать при Его
Величестве, как во время далекой прогулки из травы передо мной выскочила
косуля, и затем почти сразу же взлетел жирный перепел. Не знаю, кто меня
тянул за язык. Король сразу загорелся, и теперь я должен сопровождать его на
охоту в эти места. Таким образом, завтра для меня - это... Я могу сказать
это только вам, ваше преосвященство, ибо вы единственный не осудите меня, -
понизил голос Лиувилль, - это потерянный день.