"Анна Коростелева. Ловушка для снов" - читать интересную книгу автора

Нэнквисс увидел сумку, сшитую из шкурки матушки выдры. У него помутилось в
глазах от такого святотатства, и с пронзительным боевым кличем, подобным
крику раненой птицы, он, как молния, метнулся к нему с ножом, но вчетвером
его, конечно, тут же обезоружили и сильно избили. Вот так Нэнквисс узнал,
что в этой стране из матушки выдры может быть сделано очень многое: из
матушки шили сумки, колчаны, чехлы для музыкальных инструментов, матушкой
оторачивали плащи и даже переплетали в матушку священные книги. Через
несколько дней Нэнквисс нашел в себе силы не нападать немедленно на каждого
обладателя таких вещей, и еще через пару недель у него окончательно прошли
все фингалы под глазами. Но еще до этого он повстречал кое-кого в этих
странных краях, и вот как это случилось.
В один прекрасный день, незадолго до заката, Нэнквисс, немного в
стороне от дороги, зашивал очередную рваную рану у себя на ноге оленьим
сухожилием при помощи иглы дикобраза. Хотя он и закусил при этом одну из
своих черных кос, он все же шипел, как дикая кошка, и поминал своих великих
предков в самых разных контекстах. И пока он это делал, какой-то прохожий
случайно заметил, чем занят Нэнквисс, и видно было, что он пришел в ужас.
Это был небольшого роста человек в кое-как накинутом клетчатом пледе. Он
сошел с дороги, нарочно развел в стороны мешавшую ему челку и присмотрелся к
Нэнквиссу и его ноге. Потом он присел рядом на корточки, развязал сумку,
протер края раны прозрачной жидкостью, которая сильно жглась, и зашил рану
очень хорошей иглой, даже слишком хорошей для такого случая, как подумалось
Нэнквиссу.

- Файтви-ап-Родри из Уэльса, - представился он, закончив дело и
перекусывая нитку.
- Я никому этого не скажу, - в недоумении пообещал Нэнквисс, подкрепляя
свою клятву знаками.
Нэнквисс никогда раньше не слышал, чтобы человек ни с того ни с сего
открывал другому собственное имя, но отчетливо понимал, что если уж с кем
случилась такая оплошность, то единственное, чем можно ему помочь, - это
сохранить все в тайне.
Файтви-ап-Родри захохотал. Сам-то Нэнквисс и не думал открывать никому
свое имя, уж будьте уверены, и не открыл бы ни за что, но Файтви,
отсмеявшись, с ходу наделил его именем Игла Дикобраза, и как ни объяснял
Нэнквисс, что это женское имя, ничто не помогало. Пришлось и ему назвать
свое имя, чтобы только избежать такого ужасного позора. В конце концов, это
стоило хорошо зашитой раны на ноге.
Тогда Файтви-ап-Родри снова развел руками свою челку, чтобы получше
рассмотреть Нэнквисса, и взгляд у него был такой, как будто, помимо
Нэнквисса и ближних гор, он видел еще много чего вдали.
- Что-то не нравится мне твой язык, - сказал он Нэнквиссу полчаса
спустя.
Нэнквисс немедленно высунул язык и посмотрелся в лужу.
- Да нет, - сказал Файтви, чиркая кремешком, чтобы разжечь костер. - Я
говорю, знание местного языка у тебя хромает.
Таким образом Файтви мягко выразил мысль о том, что Нэнквиссу были
известны одни только слова вежливости. После этого Файтви отыскал рядом
ручей, поймал там большого лосося и велел Нэнквиссу съесть его. Потом он
пошарил в зарослях орешника и принес еще горстку орехов. От этой еды у