"Владимир Корнилов. Годины " - читать интересную книгу автора

солдаты не разбегались: суетно, но быстро они отцепляли орудия, расчехляли
стволы, здесь же, на дороге, разворачивали. Макар видел, как у выдвинутых
из-за дальних машин на обочину орудий опускались, будто живые, стволы,
нащупывали цель.
Он понимал, что произойдет, когда повернутые к ним орудия откроют
огонь, понимал, что назад по склону, поросшему мелким сосняком, им уже не
уйти; пожалуй, поздно и таранить отцепленные и развернутые пушки. Оставался
единственный путь: выскочить на дорогу перед горящими машинами, прикрываясь
расползающимся дымом, промчаться по прямой здесь дороге до леса. Прикинув
этот единственный спасающий их путь, он, напрягая голос, предупредил:

- Командир, надо уходить...
Лейтенант был весь в ярости боя: он видел, как падают под его огнем
враги, и чувствовал свою силу, он мстил и не мог остановить себя.

На дороге горела уже вся голова колонны, когда перед танком вспухла
рыжая пыль, взлетели в воздух комья земли, ветви сосен; в грохоте выстрелов
и взрывов Макар расслышал исступленный, ликующий крик:

- Вперед, Разуваев! Круши!
Это были последние слова молодого их командира.
Из-под второго залпа Макар вывел танк: под его умелыми руками тяжелая
машина рванулась с места, будто конь, огретый кнутом. По откосу он выскочил
на дорогу у пылающих грузовиков, в дыму заметил людей и орудийный ствол,
нацеленный к лесу, с ходу бросил танк по обочине к развернутой за горящей
машиной пушке.
Нет, не исполнилось яростное желание лейтенанта: не побежали немецкие
пушкари ни от горящих грузовиков, ни от несущейся на них стальной громады.
Что удержало солдат у пушки: вера в свою силу или властная команда офицера,
стоявшего с поднятой рукой у радиатора еще целой машины,- но выстрелить
солдаты успели: когда он почти доставал гусеницей до пушки, тупой удар
снаряда звоном раздался в ушах, как будто вмял голову в плечи. Хода танк не
потерял, и Макар Довершил свое дело: смял пушку и расчет при ней и, перед
тем как ударить в квадратный нос грузовика, уширенный высоко поднятыми
круглыми фарами, наконец-то увидел растянутое ужасом лицо офицера. Всей
тяжестью танка Макар, вздыбил, развернул грузовик поперек дороги,
баррикадой загородил обстрел пушкам, стоящим в колонне; не слыша голоса
командира, провел танк через жаркое пламя горящих головных машин, донесся
серединой дороги в спасительную тень высокого бора.
, На брошенном кордоне, куда привела их лесная дорога, они вытащили из
башни командира. Лобовая броня танка выдержала пушечный выстрел в упор, а
вот осколок брони вошел лейтенанту под шею.
Хоронили командира на краю поляны, под низкими ветвями дикой яблони. В
мрачной немоте смотрел Макар, как наводчик Руфат ножом врезал в дощечку
слова: "Лейтенант Соколов Володя". Что Соколов - Макар знал, что Володя -
узнал вот теперь. Губастенький мальчишечка-командир - Соколов Володя...
Заново проживая те дни, вспоминая лейтенанта, без шлема лежащего на
плащ-палатке, с волосами, светлыми, спутанными, челочкой зависающими на лоб,
Макар, напрягаясь от протестующего чувства; думал: "А ведь лейтенант-то,
Соколов Володя, похож на Васенкиного братика, ну вылитый Витька!.."