"Владимир Корнилов. Годины " - читать интересную книгу автора

середину реки, выровнял полет, нарастая звуком мотора, устремился на
переправу,. Степанов видел, как от самолета отпало, показалось почему-то -
желтое, тело бомбы, и короткий свист ее, пронизывающий воздух, оборвался
глухим, каким-то утробным взрывом. Река взыграла, как будто кто-то снизу с
силой выбросил воду в небо, опрокидывая и смывая с моста людей; нитка
сочлененных понтонов лопнула, концы разорванного моста под напором течения
начали расходиться.
Самолеты наконец ушли. От противоположного берега отплыли две лодки;
часто махая веслами, люди спешили к месту разрыва. Видно, кто-то из
саперных командиров на том берегу неотступно следил за работой переправы,
потому что ниже торчащих из воды свай старого, почти полностью
уничтоженного бомбами деревянного моста уже действовала и вторая нитка
понтонов, у которой распоряжался генерал Елизаров. Степанов видел, как
медленно ползли по тем понтонам артиллерийские упряжки в таком, же плотном,
окружающем их потоке солдат.
Степанов и не глядя на часы чувствовал, как, сжимается время,
беспощадное к нему, к этим тысячам людей, задержанным рекой, - время
определялось сейчас только пространством от недалекого села Речицы до этой
вот переправы. Едва Степанов давал себе думать о том, что случится здесь,
когда выскочат на крутояр немецкие танки, - сохло горло, сводило плечи, как
будто лед протаскивали по спине: ни одно из бывших здесь, зажатых людьми
орудий не смогло бы сделать даже выстрела!
Солдаты видели разведенный, забитый людьми мост и все-таки продолжали
продвигаться, еще больше уплотняя, казалось, до предела заполненные понтоны;
многие, проталкиваясь мимо стоявшего в окружении автоматчиков комиссара,
забредали в воду, прихватывали отпилки бревен, плавающие в реке доски,
оглобли, тележные колеса, придерживаясь боковых понтонов, плыли к тому
берегу, надеясь на всесильное русское "авось".
Взглядом напряженным и пристальным Степанов выискивал в людском
потоке еще какую-то силу, способную принять и исполнить его приказ. Для
себя он уже определил эту силу и каждого, на ком видел знаки командирского
отличия, окликал громко и властно. И лейтенанты, капитаны, старшины
подчинялись его властным окрикам, выбирались из плотного людского скопища,
как будто виноватясь за себя, за своих и не своих солдат, с тяжелой,
глухой настойчивостью заполняющих переправу, докладывали о себе, вставали.
позади, ожидая указаний. Группа командиров росла, и Степанов видел, что
обретает силу, которой прежде у него не было; плечи его как будто
становились шире, он чувствовал, что эти уже подвластные ему широкие плечи
смогут помочь ему в нужный момент. Саперы на лодках и солдаты, облепившие
понтоны, натужно тянули канаты, сводили концы порванного взрывом бомбы и
расчлененного течением наплавного моста. Сейчас понтоны соединятся, и
снова взыграет в людях, исступленных усталостью, жарой, постоянной
близостью смерти, стихия видимого им на том берегу спасения - и тогда ни
отсекающая танковая изгородь, ни заслон из автоматчиков и командиров не
удержат с трудом освобожденную горловину понтонов.
Ищущий взгляд Степанова отметил на высоте берега новую, только что
появившуюся часть. Взгляда было достаточно, чтобы увидеть, что эта новая
небольшая часть и в отступлении сохранила свой воинский порядок. Командир
остановил бойцов на склоне, подозвал к себе других командиров, все они
встали в полукруг, разглядывая затопленную войсками переправу. Солнце