"Илья Кормильцев. Достоверное описание жизни и превращений NAUTILUSa из POMPILIUSa" - читать интересную книгу автора

понять ту атмосферу, но это на самом деле было страшно. Тем более, что Дима
и Слава не очень-то в себя верили, Кормильцев не верил никому вообще, а
друзья и приятели не хотели в них верить... Пантыкин, к мнению которого
всегда старались прислушиваться, на каждом углу агитировал против, а сущая
сумятица в головах началась с приездом Майка: он сообщил, что на сцене ЛДМ
выступать нельзя ни с Аквариумом, ни с прочими ленинградскими супергруппами,
потому что "они вас сделают"... Атмосферу нагнетали все подряд, включая
людей просто посторонних, и все подряд боялись. Правдами - неправдами
пытались "отодвинуть" от поездки Шахрина, хотя никто не знал, зачем,
собственно, его вместе с "ЧайФом" отодвигать... Бутусова Белкин "уговаривал"
чистой водкой, ему почему-то страшно хотелось ехать, хотя сам боялся, быть
может, сильнее прочих.
В результате вылетели 3 апреля в Питер, пребывая в состоянии недоумения
и нерешительности, в составе "Нау", Белкин и "ЧайФ". По дороге бедокурили,
подъехали на Икарусе к святому для каждого советского рокера месту по адресу
Рубинштейна 13, где вой произошел беспричинный, но изрядный. В ЛДМ
устроились по номерам, и в первый вечер никто - ко всеобщему изумлению -
даже не напился.
Утром следующего дня началась форменная паника: потерялся Лешка
Могилевский. Должен был прилететь, но задержался по причине похода на
какую-то свадьбу, где нарезался и самолет проспал. Тон задали "чайфы",
концерт происходил в 12.30 дня, народу набралось от силы ползала, но чайфы
вышли на подвиг, и они его совершили. Махры в виде Бутусова, Умецкого и
Белкина напряженно наблюдали из-за кулис, как встает на уши огромный, пусть
полупустой, ЛДМовский зал. Махрам становилось все тревожней.
Могилевский, играть которому предстояло и с "Нау", и с Белкиным,
приехал только в час дня, в 20.20 начался концерт. "Нау", Белкин,
"Присутствие". Еще перед началом возникло такое напряжение, что кончиться
все могло чем угодно, сорваться мог каждый, но на "Разлуке" зал сперва
завыл, потом засвистел и вдруг грянул дурными овациями, масть пошла. После
"Гуд бай, Америки" в зале стояла форменная паника.
Счастливые наусы рванули переодеваться, им предстояло тут же выходить в
белкинском составе; лучше бы они этого не делали. Как бы то ни было, Белкин
провалился, и со страшным треском. А за компанию проваливаться пришлось Диме
со Славой. Публика не рассмотрела в них только что покинувших сцену
"Наутилусов", и почему-то на Диму обратилась праведным гневом в виде
бутербродов с колбасой, которыми принялась в него кидаться. Колбаса была
полукопченая, от чего не легче...
Со сцены уходили зашуганные, как после драки со старшеклассниками, а
тут еще Шевчук подъехал, который сам буквально за полчаса до того провалился
на собственном концерте, по поводу чего неслегка выпил. И устроил
похохотать, ревел: "Металлисты!" (а одеяние у Белкина и правда было по
непонятным причинам металлическое). Швырял Белкина в огромное зеркало в
коридоре, подвернувшегося Пантыкина треснул лбом в переносицу, только очки
по коридору зазвякали, а Бутусова отчего-то назвал Борзыкиным, нежно обнял и
аккуратно оборвал тому все пуговицы с пиджака. Из ЛДМа Шевчука уносили силой
и на руках. Белкин исчез, в тот день никто его не видел. А Дима со Славой
незамедлительно впали в прострацию.
На утро, утро долгожданного пленума, они заперлись в номере с пришлой
девицей и стали пить портвейн. Свердловская рок-н-ролльная делегация