"Анна Королева. Квадрат 2543 ("Квадрат 2543" #1) " - читать интересную книгу автора

усталости ногами выбивать чечётку. Под окнами большого светлого дома,
ритмично, вытаптывая из молодой травы способность расти, стряхивая с себя
оцепенение от боли утрат и оковы страха перед завтрашним днём, все более и
более уверенно и радостно люди вспоминали умение жить.

- Великий, всемогущий Бог!
Благодарю! Прости.
Прости сомнения в Тебе!
Прости за глупость!
В Обитель Мудрости, прошу, меня впусти!
Прости за светлых мыслей скупость!
Душа моя познала лишь с Тобой,
Желанный, прочный, навсегда, покой!

В деловой и счастливой послевоенной суете разительные перемены в
характере матери замечены были не сразу. Голосистая и говорливая, физически
сильная и непоседливая, находившаяся всегда в центре местных событий,
богохульница, вроде бы, с военными испытаниями и возрастом потеряла былой
темперамент. Спохватились лишь тогда, когда с завидной
дисциплинированностью, не навязывая никому своих взглядов, одевшись чисто и
нарядно, повесив связанные шнурками единственные башмаки на плечо, босая, по
православным праздникам и воскресениям, в любую погоду, Евдокия стала ходить
в соседнюю деревню, за семь километров, пешком в церковь. Выяснили между
собой, что организм матери перестал принимать мясо в любых его видах, да и
запах готовящихся мясных блюд она переваривала с трудом. Отметили
изменившийся в сторону деликатности лексикон. Поудивлялись, но перечить
матери в её новых пристрастиях не стали из уважения к ней и ещё потому, что
вообще-то эти чудачества никому не мешали.
Младший, Иван, смутно ощущающий роль матери близкой к миссии
ангела-хранителя, чувствующий и любящий её больше других, сам стал возить её
в храм на когда-то брошенном немцами, а теперь им восстановленном, мотоцикле
с коляской.
После войны, встретив живыми всех детей, умер муж Евдокии Кондратьевны,
Иван Никонорович. Она смиренно перенесла это событие, продолжая благодарить
Бога за то, что имеет, и читать молитвы, прося Его о помощи детям и внукам
своим. Дети постепенно перебирались на заработки в город, обустраивались в
Москве, она же продолжала вести своё деревенское хозяйство так же споро, как
и прежде: дом поддерживался в чистоте и порядке, ухоженные сад и огород
приносили хорошие урожаи, сытые коровки давали доброе молоко. Помогавшие по
хозяйству внуки, дивились её неиссякаемой энергии, доброте и чистоплотности.
До 1963 года род Кузнецовых разрастался и креп, медленно, но верно оседая в
Москве. Восьмидесятилетнюю бабушку Дуню подумывали переселить в город; она
приезжала погостить, осмотреться, посильно помогая детям, заботясь о внуках.
Всё в том же июне, месяце пиковой активности солнца, 20-го числа, в
самый длинный день года, помывшись в ванной, одевшись чисто, как впрочем
всегда, Евдокия Кондратьевна сидела на кожаном диване в гостиной старшей
дочери своей, поджидая задерживающуюся с экзамена по теоретической механике
внучку, носящую необычное, любителем поэзии - отцом данное имя, Лаура.
Видимо, волнуясь, шептала привычные молитвы, слушала шаги за дверью.
- Лара! Ты?