"Юрий Михайлович Корольков. Операция Форт " - читать интересную книгу автора

не слаба духом, но слаба физически. Знаешь, Шура, милый, что я оставляю тебе
на память о себе? Шапку! Носи ее. Это будет тебе память о Дорике. Вы все
такие славные, но ты как-то ближе всех, мне кажется, что ты понимаешь меня.
Знаешь, что я люблю больше всего на свете? Солнце, цветы и знания. Я на воле
много читала, многим интересовалась...
Мне хочется много тебе сказать, я чувствую, что ты меня понимаешь.
Хочется все рассказать о себе, о своей жизни, потому что она уже кончается.
Тебе это интересно? Да, наверно - ты хорошо относился ко мне.
А время тянется... Отчего такой длинный день? Когда будешь на свободе,
кланяйся солнцу, когда купишь первые весенние цветы - вспомни обо мне.
Отчего ты, Шурик, мне так близок? Ведь я знаю тебя недолго. Я тебе не кажусь
смешной? - Скажи.
Я хочу быть свободной, как ветер, как дым, как весенняя песня поэта.
Жму твою славную, товарищескую руку.
Дора. (Только на сегодня)".
Гриша отвернулся, чтобы ребята не заметили слезы на его глазах. Ему так
хотелось, чтобы Дора вырвалась из тюрьмы, чтобы осуществилась ее надежда,
дрожавшая в сердце... Но этого не случилось.
Яков думал иначе: Дора, вероятно, была похожей на связную Тамару.
Тамара тоже, наверное, любит цветы и солнце. И Тамара вела бы себя так же, в
случае... Нет, такого не может быть! Он сам готов пойти за нее на самые что
ни на есть смертные муки... А потом их освободит Красная Армия... Яков
придет и скажет: выходи, Тамара, мы опять свободны...
Потом, без видимого перехода, Яков сказал ребятам:
- Ух, гады, ну и дадим же мы этим туркам! - турками он почему-то
называл оккупантов. - Слышал, сегодня приходила связная. Сказала, что для
нас есть дело. Бадаев велел приготовиться... Гриша, ты где был?
- В Аркадии... На берегу пушки ставят.
- Где? Сколько?
Ребята начали разговор профессионалов разведчиков, возвратившихся с
очередного задания.

БУДНИ ПОДПОЛЬЯ


Быстрым взглядом Тамара окинула улицу. Как будто бы все в порядке.
Конечно, в этом никогда нельзя быть уверенной, но связной показалось, что за
ней никто не следит, "хвоста" нет. Все же, выйдя из мастерской, она сразу
взяла вправо, неторопливо пошла по Нежинской, хотя идти ей нужно было в
противоположную сторону. Казалось, она была поглощена разговором с Колей,
который нес примус, завернутый в бумагу. В руках у Тамары была хозяйственная
плетеная сумочка - с такими хозяйки выходят из дома. Нет, сейчас никто не
мог бы подумать, что эта женщина - связная бадаевских катакомбистов, которые
всполошили не только одесскую сигуранцу и местное гестапо. Будто круги по
воде, тревога распространилась до Берлина, до Бухареста...
Женщина с мальчиком дошли до угла, свернули в проулок, свернули еще
раз - и очутились на параллельной улице. Тамара не так уж хорошо знала
город, выручал ее Коля, который с завязанными глазами мог бы вывести куда
угодно. В Одессу Тамара приехала в войну, работала медсестрой на корабле,
перевозившем раненых из окруженного города. О себе Тамара говорила скупо -