"Юрий Корольков. Кио Ку Мицу! (2 часть) (Роман - хроника) (про войну)" - читать интересную книгу автора

японцы начали выходить из боя. Последнее, что Вадим запомнил в этом бою, -
машина Антона, атакующая японский "И-96", который, в свою очередь, бил
сзади по истребителю Тай Юаня - китайского летчика из их летной группы.
Антон почему-то стрелял из одного пулемета.
Бой был скоротечный, и летчики, отбив нападение японцев, в одиночку
возвращались на аэродром. Вадим приземлился одним из первых. Обошел
самолет, пощупал пальцем пробоины - японец все же успел врезать ему в
фюзеляж пулеметную очередь. Насчитал семнадцать пробоин. Трос руля
поворота едва держался на нескольких стальных жилках.
Тем временем, как выяснилось, Антон все еще продолжал бой. Он снова
атаковал японскую машину, нажал гашетку, дал очередь. Работал только один
пулемет. Японец принял бой. Антон снова набрал высоту, ударил в лоб на
встречных курсах. Нервы японского летчика не выдержали, он нырнул вниз и
стал уходить. По тому, как вел бой его противник, Антон почувствовал, что
летчик неопытен. Он начал его преследовать, перешел в пике и снова дал
очередь. Японец хитрил, делал ложные фигуры, отказавшись от намерения
продолжать бой. Антон наседал, гнался за врагом, но никак не мог взять его
в перекрестие прицела. И вдруг, когда он с близкой дистанции собирался
завершающей очередью окончить бой, Антон ощутил, что и второй, левый
пулемет его не работает - вышли патроны.
Японский летчик, видимо, был деморализован и отказался от сопротивления.
Он метался из стороны в сторону, пытаясь спастись бегством. Он не мог
понять, почему этот опытный ас все время держит его на прицеле и не
стреляет. Высота была небольшая; опасаясь врезаться в землю, японец пошел
по прямой. Антона охватила ярость - растерянный враг уходил, а он,
безоружный, не мог поразить, загнать в землю противника... Он почти
вплотную подвел машину к японскому моноплану, пошел рядом, увидел номер на
фюзеляже - 423, непонятные красные иероглифы, увидел испуганное,
пепельно-бледное лицо японца и погрозил ему кулаком, выругался, не слыша
собственных слов в реве мотора. А японец, растерянно взглянув на Антона,
развел руками, словно спрашивая: "Ну, что я должен делать? Приказывай!"
Якубенко указал рукой назад к своему аэродрому. Японец понял, развернул
самолет, и Антон шел сзади, чуть справа, чтобы видеть летчика. Он гнал его
к своему аэродрому, ликовал - сейчас приведет живого самурая... Японец
временами оглядывался назад, и Антон жестом указывал ему направление
полета.
Оставалось всего несколько минут лететь до аэродрома, Антон уже видел
аэродромные постройки, капониры, как землянки, выстроившиеся вдоль летного
поля. Он приказал японцу взять левее, заходить на посадку. Но летчик, как
бы передумав сдаваться в плен, а может быть, поняв, что советский пилот
безоружен, резко бросил машину в сторону, развернул ее на сто восемьдесят
градусов и, перескочив через самолет Якубенко, полетел назад.
Это была величайшая наглость самурая! Антон тут же развернулся и очутился
под ним. Над своей головой он видел брюхо японского истребителя с
убранными шасси. Пилот не мог видеть машины Антона и, решив, что советский
летчик его потерял, спокойно полетел на северо-восток, к линии фронта.
Антон снова пришел в неистовую ярость. Поступок японца он считал почти
вероломством, которое нельзя оставлять безнаказанным. Попробовал пулеметы,
- конечно, они не работали. Тогда он решился на последнее, что могло
уничтожить врага.