"Юрий Корольков. Человек, для которого не было тайн (о Рихарде Зорге)" - читать интересную книгу автора

журналиста охотно посвящали в токийскую жизнь, водили вечерами в чайные
домики и японские кабачки. Но нередко предпочтение отдавалось немецким
заведениям, где можно было есть сосиски с капустой, наслаждаться баварским
пивом, чокаться глиняными кружками под крики "Хох!" и непринужденно
болтать о чем вздумается.
Уже смеркалось, когда они свернули в маленькую улочку, густо
завешанную круглыми цветными фонариками, множеством, светящихся вывесок,
вспыхивающих иероглифов. Казалось, что стены улицы фосфоресцируют в густой
пелене падающего снега.
Зорге приотстал от компании и пошел рядом с осведомителем.
- Как тебя зовут? - спросил он.
- Хирано...
- Послушай, Хирано-сан, тебе ведь очень холодно. - Зорге обвел
взглядом его стоптанные башмаки, жиденькое пальтецо и непокрытую голову. -
Давай сделаем так: от Кетеля я не уйду раньше десяти часов. Обещаю тебе
это. Ступай пока погрейся, выпей саке или займись своими делами... Держи!
- Рихард сунул в руку осведомителя несколько мелких монет.
Хирано нерешительно потоптался перед, выпуклой дверью, сделанной в
форме большой винной бочки, перешел улицу и нырнул в кабачок, перед
которым, как лампада, висело смешное чучело рыбы с черным цилиндром на
голове. На притолоке был прикреплен еще пучок травы, сплетенный в тугую
косу, и спелый оранжевый мандарин, чтобы отгонять злых духов, - таков
новогодний обычай. Хирано прикоснулся к талисману - пусть он оградит его
от неприятностей. Полицейский осведомитель не был уверен, что его не
обманет этот европеец с раскосыми бровями... Но так не хотелось торчать
под холодным дождем...
"Папаша Кетель", как называли хозяина кабачка, был из немецких
военнопленных, застрявших в Японии после мировой войны. Сначала он еще
рвался домой, в фатерланд, а потом женился на хозяйке квартиры, открыл
собственный бар; появились дети, и уже не захотелось ехать в Германию. Но
папаша Кетель считал себя патриотом - в его кабачке все было немецкое,
начиная с вывески "Рейнгольд" и винной бочки на фасаде и кончая пышными
мекленбургскими юбками и фартуками разных цветов, в которые папаша Кетель
обрядил официанток-японок. Здесь чаще всего собирались немцы, и Зорге уже
не в первый раз был у Кетеля.
Время текло быстро и весело. Рихард рассказывал смешные истории,
вспоминал про Китай, где прожил три года - изучал банковское дело и писал
в газеты. Кто-то сказал, что не так давно из Китая приехал также
подполковник Отт, не знает ли его Рихард?
Подполковник Отт? Нет, не слыхал. У Чан Кайши было много советников...
Из "Рейнгольда" ушли поздно, забрели еще в "Фледермаус" - "Летучую
мышь", тоже немецкий , ресторанчик, но рангом пониже. Здесь за деревянными
столами, выскобленными добела, сидели подвыпившие завсегдатаи,
разговаривали с кельнершами, которые едва виднелись в сизом табачном дыму.
У девушек, одетых в кимоно, были высокие прически.
Осведомитель Хирано встретил Зорге у дверей "Рейнгольда", облегченно
вздохнул и больше уже от него не отходил. И тем не менее именно в этот
день Рихард Зорге отправил в Центр одно из первых своих донесений. Он
писал:
"Я особенно не боюсь больше постоянного и разнообразного наблюдения и