"Алексей Корепанов. Справимся сами" - читать интересную книгу автора

чья-то непонятная и неумная шутка.
И выходило, что Евгений Борисович Сысоев - двойник Нечаева - никаким
Евгением Борисовичем Сысоевым не являлся и родился, наверное, совсем не там
и не в то время.
Это были страшные для Сысоева дни. Он не мог усомниться в себе, потому
что ОЩУЩАЛ себя Евгением Борисовичем Сысоевым, ЗНАЛ, что он Евгений
Борисович Сысоев и ЗНАЛ, когда и где родился - и в то же время объективная
реальность этого не подтверждала.
Сысоев забросил учебу и вновь попал в больницу со всеми признаками
сильнейшей психической депрессии. Он целыми днями лежал в палате, закрыв
глаза, и силился, силился, силился припомнить ну хотя бы один факт, хотя бы
одну травинку, один звук, одно слово, один запах из двадцати пяти лет
своего существования. И не мог вспомнить ничего. Только имя, отчество,
фамилия. И данные о рождении.
Более того. Медицинская наука умеет воздействием на определенные
участки мозга оживлять утраченные воспоминания. В случае с Сысоевым наука
оказалась бессильна. Он не вспомнил ничего.
И тогда Сысоев усомнился в объективности собственного существования.
Он вернулся к работе лаборантом, но отныне его больше не интересовала
наука. Не увлекали собственные обширные знания. Учебу он бросил. Он был
сломлен и опустошен. Он просто существовал, не веря в сам факт своего
существования.
В таком вот постоянно подавленном душевном состоянии он
задремал воскресным вечером в комнате университетского общежития, а
проснулся в приемном покое больницы совсем
другого города.
- Я понял, что опять заболел, - утомленно говорил Сысоев, сидя в
кресле напротив Нечаева. - И вот еще ваше лицо... Да, я действительно
снюсь... Только вот кому? Вы - это я... А я просто снюсь...
Ошеломленный Нечаев молча разливал коньяк в рюмки, держа бутылку
обеими руками, потому что руки у него дрожали. Рассказ Сысоева походил на
бред, но бред этот был очень связным.
Движимый внезапным порывом, Нечаев вышел, взял с холодильника записку
и, вернувшись в комнату, молча протянул ее Сысоеву. Тот несколько раз
перечитал записку и недоуменно пожал плечами.
- Что это?
- Это не вы писали? - спросил Нечаев, чувствуя уже, что говорит
чепуху.
Сысоев положил записку на столик, утомленно откинулся в кресле и
закрыл глаза.
- Какой Сатурн? - пробормотал он. - Господи, кому же я снюсь?
- Я вам постелю, - сказал Нечаев и начал собирать посуду. Он вдруг
ощутил крайнюю усталость от всех этих загадок.
- Нет, нет, - встрепенулся Сысоев. - Я пойду. И так вам хлопот
доставил.
Тем не менее он покорно разделся и покорно лег на диван, с головой
укрывшись одеялом. Нечаев убрал остатки ужина, принес раскладушку. Евгений
Борисович Сысоев лежал тихо.
*
Нечаев долго стоял под душем, машинально подставляя голову под жесткую