"Майкл Корда. Богатство" - читать интересную книгу автора

отношения, - несколько секунд бежал на месте, дабы показать, что он занят
делом, затем двинулся к таверне Грина, откуда обычно начинал свою пробежку.
Он свернул за угол, улыбнулся, миновав женщину, прогуливавшую собак,
пунктуальную, как обычно, с полдесятком лабрадоров и золотистых ретриверов,
и напомнил себе, как делал это каждый день, что с нее можно было сделать
отличный снимок, потом задержался на 6-й улице, ожидая у светофора. Глянул
на заголовки "Нью-Йорк Таймс" за стеклянным окошком газетного
киоска-автомата на углу, собираясь перебежать улицу, когда зажжется зеленый
свет, и окаменел.
Он наклонился, чтобы разглядеть первую полосу. Стекло было грязным, и
кто-то уже нацарапал на нем фломастером: "Уберите богачей с наших
загривков", но все же можно было распознать, что на него глядит знакомое
лицо отца, сияя улыбкой, которая, как верили многие люди годы назад,
способна была привести его в Белый Дом, если бы он достаточно этого захотел.
В те дни фотография обычно сопровождалась статьями о Фонде Баннермэна в
разделе "Искусство и досуг". Но теперь Пат (так Патмэна называли в семье)
знал лишь одну причину, по которой фотография могла появиться на первой
полосе.
До него дошло, что вчера он не прослушал сообщений на автоответчике -
эта мысль мелькнула у него, когда он ложился спать, но он сознательно ее
отогнал.
Пат машинально потянулся туда, где должен быть карман, но, конечно, на
спортивном костюме его не было. Он не брал с собой денег на пробежку -
только ключ, висящий на шнурке вокруг шеи. Он подумал, что может занять
тридцать центов у собачницы, но она уже исчезла за углом.
Мгновение он размышлял об анекдотической ситуации - Баннермэн вынужден
стрелять мелочь у прохожих! Он оглядел улицу, но никого не было видно, даже
швейцар куда-то ушел. Попытался открыть дверцу автомата, но та была прочно
заперта. Пнул ее. Ничего не случилось - дверь была сделана прочно на случай
уличного насилия. -Черт! - выдохнул он. Обхватил автомат руками и приподнял
его. Удивился, как тяжело, сжал автомат медвежьей хваткой, пригнув колени,
приподнял его на уровень плеч, пыхтя от напряжения, и бросил на тротуар.
Стеклянная дверь разбилась, вываливая на улицу экземпляры "Таймс". Таксист
притормозил, посмотрел, что происходит, бросил единственный взгляд на
потного, краснолицего, небритого мужчину, разбивающего уличный газетный
автомат, и под визг шин поспешил прочь от возможных неприятностей.
Пат поднял выпуск "Таймс" и побежал к дому. -У меня не было с собой ни
единого траханого цента,- пояснил он привратнику, который вернулся в
вестибюль, привлеченный шумом на улице. -Парень, я ничего не видел.
Пат кивнул. Что ему нравилось в Нью-Йорке, где вообще мало что может
понравиться, - то, что здесь никто никогда ничего не видит и не слышит. Он
не знал фамилий своих соседей, а если они знали его, то никогда не обращали
внимания. Это была одна из причин, по которой он жил в Вест-Сайде, к ужасу
родственников, ибо для большинства из них Центральный Парк ничем не
отличался от Калькутты или Бейрута.
Он быстро проглядел заметку в лифте. Об обстоятельствах смерти
умалчивалось. "Представителдь семьи" - Пат догадался, что это дядя Корди -
просто сообщал, что Артур Баннермэн умер от сердечного приступа. Подробности
о похоронах будут опубликованы позже.
Пат глянул на яростно мигавший автоответчик, без сомнения сообщавший о