"Андрей Корбут. Год 2990..." - читать интересную книгу автора

вот так, запросто. Я кричал - и волны катились прочь; прерывался - и они
возвращались. Я охрип. Я стал издавать какие-то нечленораздельные звуки:
хрюкал, квакал, мычал, свистел... пока в один момент не почувствовал, что
легкие порожние, а голос пропал... Это был конец. Они обступили меня.
Взяли в круг. Геометрически правильный круг. В это мгновение, когда мои
губы шептали, увы, беззвучно, мольбу к Господу, включили свет. Пришло
утро. И они исчезли".
Он поморщился, что, наверное, должно было обозначать улыбку, и шепотом
произнес, вторя воспаленному мозгу: "...исчезли".
Было безлюдно. Он подумал, что у него только полчаса. До шести. Тогда
город зашумит, оживет, словно потревоженный улей, и на него непременно
обратят внимание. Потому что все кинутся его искать...
ВСЕ!
"Ты ошибаешься. Ты слишком напряжен и поэтому ошибаешься, - со злой
усмешкой оборвал он свой запаниковавший разум. - Все иначе. Город будет
просыпаться долго и нерешительно, борясь со страхом и жаждой смерти".
Станут ли его вообще искать, пришло на ум, если на слуху одно истязающее
всех слово - "карантин". Что ж, ему это на руку.
Дорожка эскалатора несла его на верхний ярус здания, когда он инстинктивно
обернулся, из памяти - живой, трепещущей, ноющей раны - смотрели два
безобразно вырванных из черепа глаза. Но внизу была по-прежнему пустующая
улица, старая бетонная мостовая и мерно сияющий голубым светом телепортер
- ни скрыться, ни уйти.
Затем, словно выстрел, топот бегущего человека за спиной. Он рванулся
вперед по площадке, к единственному стоящему здесь аэромобилю, до
неприличия грязному, но, взобравшись на крыло, поймал себя на мысли, что
это лишь эхо его собственных шагов, его опережающий страх.
Кабина, под аккомпанемент мелодичного женского голоса: "К вашим услугам",
открылась сама. Он тяжело опустился на место пилота, но электронному мозгу
приказал взять управление на себя; несколько замешкался, называя район
высадки, не будучи уверен, что космопорт не окружен кордонами
эпидемиологической службы; положил сына справа, и на взлете, вдавленный в
мягкое кресло силой притяжения, прикрыл глаза. В прохладной свежести и
полумраке салона аэромобиля он почувствовал себя несравненно уютнее,
нежели снаружи. "Десять минут полета, небольшая прогулка, затем
пограничный контроль - и я на "...да Винчи", - засыпая, думал Алэн.
Скоро ровное его дыхание возвестило о глубоком сне. Тогда же, на заднем
сиденье, зашевелилось живое существо.



5

Мне стоило труда заставить себя карабкаться наверх, туда, где я встретил
глаза. Я удивился, что не нашел их. И лез все выше. Я выдохся напрочь,
наверное, в пяти шагах от вершины, от гребня, венчавшего это сооружение, -
я лежал на холодном камне, носом уткнувшись в мутное свое отражение, не в
силах пошевелить ни рукой, ни ногой.
Вот когда на меня упала огромная тень, о происхождении которой я ничего не
ведал, вот когда разорвавший мои перепонки звук обрушился, словно молот, в