"Андрей Корбут. Гражданская война" - читать интересную книгу авторабесплодных попыток. И в конечном итоге и он, и я выглядели один лучше
другого - мокрые, перепачканные... - Придется обходить слева, у тех деревьев, - сдался наконец Скотт. Я проворчал, что это порядочный крюк, но ничего другого не оставалось. Метров двести туда и обратно, преодолевая каверзы пути, что несла в себе будто ожившая земля, порой увязая по голень в грязи, мы потеряли минут пятнадцать. Шестеро мотоциклистов, на скорости проскочившие мост, оказались внизу, когда мы только подошли к автомобилю. - Господа, какая нечистая сила занесла вас сюда и в столь поздний час? - перекрывая шум дождя, его неподражаемо монотонный, чуть приглушенный голос, но в раскатах грома выказывающий свою мощь, прокричал один из них. - Они из замка... - быстро шепнул Скотт. Уже за рулем, я подумал вслух: - Напрасно мы оставили их вопрос без ответа, кто знает, зачем мы здесь... - Теперь поздно. Вероятно, они не отвяжутся от нас, пока не выяснят, кто мы -заметил Скотт. В ту же минуту, по тому, как мотоциклы стремительно унеслись влево, где склон незадолго до этого одолели мы, я убедился в правоте его слов. Лесная дорога, и до того не баловавшая комфортом, теперь представилась нам сущим адом, к тому же мы вынуждены были поторопиться, чтобы уйти от погони; машина ныряла в лужи, ее заносило на поворотах, она с трудом выбиралась из рытвин и ям. Я ждал шоссе как некое избавление, на время забыв о "мстителях Адама". Однако, когда в очередной раз автомобиль вдруг грузно осел задними колесами в дорожную хлябь, уже не вырвавшись, только взревев от фар, я очень живо о них вспомнил. Скотт вылез из машины и, вернувшись, сказал: - Безнадежно. В руках у Вильяма оказались два пистолета, один он протянул мне. Помедлив, я взял его. Бросив автомобиль, мы двинулись напрямую через лес. Я шел и думал, что эта ночь, этот ливень никогда не кончатся. Казалось, деревья, обступавшие нас, дрожат то ли от холода, то ли от страха перед громом и молнией своими листьями, и вдруг срывался, словно с цепи, озлобленный ветер, но бессильный в стремлении лицезреть согбенные перед ним могучие стволы, стегал, будто плеткой, колючим дождем по нашим лицам, и так же вдруг уносился прочь... Я здорово продрог, полагаю, и Скотт тоже, а сколько нам еще предстояло пройти - один Бог ведал. Поэтому, в своей беспечности, мы бесконечно обрадовались словно из-под земли выросшей лесной сторожке. Она была пуста, ее скромный скарб составляли стол и две скамьи, у допотопной печки лежала вязанка дров. Но главным ее достоинством я назвал бы то, что здесь было сухо. Мы, наконец, могли обсохнуть, отогреться; что, собственно и сделали: разожгли огонь, потом сняли с себя и развесили на веревках, которых здесь было вдосталь, одежду. Дождь между тем не стихал, временами даже усиливался, и приходилось мириться с необходимостью провести в этом утлом пристанище ночь. - Видно, на роду мне писано ходить вокруг да около затерянных в лесу сараев... - заговорил я, не отрывая от огня глаз, - Ты помнишь тот сарай? Но Скотт молчал, и я продолжил: - Кстати, кто он, неизвестный из дома Томашевского? Тебе нечего |
|
|