"Андрей Корбут. Гражданская война" - читать интересную книгу авторавыдержаны в черных и белых тонах, а среди зала стояли шесть огромных мягких
кресел. Хозяйка, усадив меня в кресло, извинившись, вышла в кухню и вскоре вернулась с двумя чашечками кофе. - Мне часто приходится коротать время в одиночестве, и мое любимое занятие вязать, сидя у окна. Потому-то я вас и приметила, - и она подошла к окну, где на подоконнике лежало вязание. - Так что же с Парижем? - напомнил я свой вопрос. - С Парижем? - горько усмехнулась Лаура, - скорее, со всем миром. Хотела бы я спрятаться от всего этого на тридцать лет... Кстати, сколько вам лет? Она не обернулась, продолжая задумчиво смотреть в окно, и я не смог понять, то ли это простое любопытство, то ли что-то еще. Признаюсь, я не отважился сказать, что мне шестьдесят два, слишком невероятным выглядело бы это утверждение. - Сорок пять, - солгал я. - И раньше вы были в Париже? - Я жил здесь, но после... Я замолчал. Я оборвал речь на полуслове. - Оставьте... Не надо, зачем. Вы не желаете говорить на тему прошлого, значит, не надо. - Когда я родила, мне было шестнадцать, - немного погодя начала она свой рассказ, - ...прошло столько времени, а кажется, это было вчера. Правда, странная вещь наша память? Знаете, как видится мне прошлое - словно ночное море, море в безлунную ночь, его и ощущаешь, и не видишь..., а события, хорошие или плохие, словно маяки, не будь их - потеряться в этом всех, она умерла при родах. Патриция... Я непроизвольно подался вперед, поставил чашечку на столик, она загремела, Лаура вопросительно посмотрела на меня через плечо: - Патриция... так зовут мою дочь, - пояснил я, теряясь. Наверное, это плохо сочеталось с легендой об отшельнике. - Вы женаты? - спросила Лаура. - Моя жена умерла. Женщина снова устремила взор за окно, продолжила: - Патриция родила двухголового, их много теперь рождается, двухголовых, а у этого к тому же был огромный живот и короткие кривые ноги - словно жаба... Аманда четырежды делала аборт на последнем сроке. Симона пять лет назад разрешилась двойней; сейчас она прожигает жизнь, бросив мужа, меняя любовников каждый день, о детях все забыли, и кто-то уже спрашивает, были ли они вообще? Но я одна знаю, как ей больно, я видела ее детей... Я могу вспоминать и вспоминать своих подруг, даже не подруг, а тех, кого просто хорошо знала... Вы ведь хотите понять, что случилось с Парижем... Кто-то из них сошел с ума, кто-то ушел в монастырь, кто-то отрекся от детей, кто-то проклял их, кто-то забыл о них или заставил себя забыть, а кто-то несет свой крест... Мой Роберто родился слепым, без ушей, с какими-то отростками вместо рук..., а в остальном здоровый, славный мальчик... Последние слова она произнесла очень жестко, почти зло. - Потому, что так было угодно Богу. А если родится ребенок, на тебя похожий, значит, проживет он недолго, а если и выживет, то каково будет ему, |
|
|