"Андрей Корбут. Гражданская война" - читать интересную книгу автора

окна... Наполненный пьянящей свежестью воздух, шелест листьев, вздрагивающих
под ударами капель, и их барабанная дробь о крышу дома и дорожки сада,
раскаты грома за вдруг расщепившими небо молниями, и безумного нрава ливень,
то низвергавшийся сплошной лавиной, то резвящийся, как игривый котенок...
Я любил такую погоду, особенно ночью.
- Мсье, - прервал мой отдых вошедший в кабинет Гарольд, - Прошу
прошения, принесли письмо...
Я взял конверт, бросил мимолетный взгляд - обратного адреса не было,
- быстрым движением вскрыл его и пробежал глазами четыре короткие строчки.
"Месье де Санс!
Я располагаю сведениями, которые несомненно заинтересуют Вас. Это
касается Вас и Вашей семьи. Жду Вас завтра в 12.00 у бара "Глобус".
Доктор Рейн".
Я не знал никакого доктора Рейна, кто он и что ему от меня надо, но,
раздумывая над тем, что бы это значило, с чем связано, почувствовал взгляд
Гарольда.
- Что-нибудь еще? - увидев, что он еще здесь, удивился я.
- Мсье, сегодня утром Вы говорили, что едете в Пюто... возможно Вас
это заинтересует - там какое-то убийство...
Я кивнул, отложил письмо. У меня и в мыслях не было, что то, о чем
сообщил мне Гарольд, хоть как-то касается моей поездки, но тем не менее
включил телевизор и застал уже конец репортажа:
"Итак, сейчас трудно сказать, чей это труп - хозяина ли дома, или
неизвестного пока полиции лица," - закончил его молоденький репортер.
На экране выплыла заставка вечерних новостей, затем появился диктор,
заговоривший о политике, терактах, наводнениях, футболе и прочем. Но я не
слышал его, у меня перехватило дыхание... Репортер стоял на фоне дома
Томашевского.


6.


Скотта я пытался найти на протяжении всего последующего дня, почему-то
уверовав в то, что он многое сможет мне объяснить, что о Томашевском, об
убийстве он знает гораздо больше всей пишущей братии. Но в клинике его не
видели, дома отзывался автоответчик, не брали трубку и в машине. В конце
концов, отчаявшись найти Вильяма (Филидор же уехал еще днем раньше), я с
бесполезной и глупой злостью на своих друзей, вернее, на их отсутствие,
томясь от бездеятельности, заперся у себя в кабинете. Вы спрашиваете о
докторе Рейне? Я не встречался с ним. Письмо вылетело у меня из головы. Я
был рассеян, интуитивно ощущая приближение беды. До сих пор не могу понять,
что подтолкнуло меня тогда, около 21.00, сорваться с места и помчаться в
Пюто.
В этот раз я оставил машину за квартал от дома Томашевского, у моста
через Сену, и, спустя десять минут, притаившись в тени дерева, находился
рядом со знакомым особняком. Двое полицейских у дверей, изнывая от скуки,
рассказывали друг другу что-то смешное, то и дело нарушая тишину ночи
раскатами грубого приглушенного смеха. Они не заметили меня. Некоторое время
я наблюдал за ними, изучал дом, раздумывая над тем, как проникнуть внутрь,