"Владимир Кораблинов. Алые всадники" - читать интересную книгу автора

- По хлебу ай бандиты? - деловито спросил у конвоира сидящий рядом
старичок в хорошем романовском полушубке и в глубоких, надетых на валенки
калошах.
Конвоир промолчал.
- Нашел у кого спрашивать! - презрительно сказал арестант в
буденовке. - Он, тютёк, чего знает? Ему сказали: "веди!" - он и ведет... Ты
у их у главного сволоча спроси, вон у энтого... у кожаного.
На красивом, искрившемся в усмешке лице арестанта явственно проступил
розовый длинный, сбегавший от виска к губе шрам. Тот, на кого он указывал,
стоял нахмурясь, пощипывая рыжеватый клочок мефистофельской бородки,
поблескивая стеклами пенсне. Это был товарищ Силаев, губпродкомиссар, (лицо
известное всей губернии. Знавал его, видимо, и любопытствующий старичок.
- По хлебу, значит, - успокоился он, сложил на животе руки и,
отвернувшись, беззвучно зажамкал губами, словно жуя.
- Как? - спросила старая монашка, думая, что старичок обращается к ней.
- Своя своих не познаша! - хихикнул в ладошку старичок. - Своя своих...
те'тери-я'тери...
- Дал бы господь, чтоб они эдак все друг дружке глотки перегрызли... о,
господи!
- К тому и идет, божьи старушки. Везде у них свара.
- Как, сударь, в святом писании: брат на брата...
- И тут им конец, - вставила другая монашка.
- Что-то, мать, не видать конца... - сумнительно пожамкал старичок.
Арестованные сидели смирно, удивленно поглядывая на помост, где снова
бесновался патлатый из агитбригады Дорпрофсожа:

И вот опять мы, братики,
Дожили до беды:
Куда ни кинь - плакатики
"Не пей сырой воды!"
А если нахлебаешься,
То сам же и раскаешься,
Когда тебя холера заберет...

- Хо-хо! - восхищались слушатели. - Вот режет, вот режет, стервуга!

Николай и Илья

Зимний день на вторую половину перевалил, стало смеркаться. Дрожащим,
мигающим светом вспыхнули тусклые электрические лампочки. Давно не мытые
потные стекла окон нарядно засинели.
- Э, браток! - окликнул конвоира молодой мужик в буденовке. - Слышь,
эй! Как бы, друг, это... до ветру мне...
- - А, чтоб тебя! - с досадой плюнул конвойный. - Два раза уже бегал,
никак не опорожнишься... Поглядывай хорошенько, Савчук, - обратился он к
товарищу, вставая и оправляя ремень винтовки. - Ну, пошли, что ль...
В дверях они столкнулись с двумя молодыми людьми, почти мальчиками.
- Осади! - коротко приказал конвоир.
Входившие оборвали разговор, посторонились. Один был в серой
гимназической шинели, туго перетянутый солдатским ремнем, в солдатской