"Афанасий Лазаревич Коптелов. Возгорится пламя (Дилогия о В.И.Ленине - 2) " - читать интересную книгу автора

догоравшим поленьям.
Когда вода подогрелась, налил в помятую жестяную кружку, достал с полки
черствый кусок хлеба и густо посолил крупной солью.
Откусывал осторожно, - болели зубы, кровоточили десны. Эта напасть не
миновала и других ссыльных. Доктор Ляховский всех утешает: недель через пять
в тайге вырастет черемша - отличное лекарство! Помогает лучше чеснока.
Исправник, надо надеяться, даст разрешение сходить в тайгу. Черемши нужно
нарвать побольше и, по примеру местных жителей, засолить в кадках про запас.
Может быть, те, у кого еще сохранились силы, и пойдут за черемшой, а ему
поздно думать об этом...
Вынул из кармана маленький револьвер-"бульдог". Ствол у него
коротенький, да и весь он умещается на ладони. Но пули достаточно крупные...
Не заржавел ли?.. Покрутил барабан, попробовал взвести курок. Все в
порядке. Можно не сомневаться...
С некоторыми из книг Федосеев уже расстался - отправил ссыльным
сектантам-духоборам в Якутскую область.
Николай Евграфович отогрел в печке замерзшие чернила, достал лист
бумаги и написал в правом верхнем углу: "1 мая 1898 г., Верхоленск", а левее
и чуть пониже: "Многоуважаемый Лев Николаевич, на днях я получил письмо от
духоборов". Отогревая пальцы дыханием, Федосеев поименовал всех сектантов,
сосланных в Якутскую область, а также и умерших по дороге. Сейчас ему
известно: оставшиеся в живых (все 30 человек!) зимуют в одной тунгусской
юрте. Весной собираются построить дома и расчистить землю для пашни. Им
необходима денежная помощь, - казенного пособия, он это по себе знает,
недостаточно даже на одно пропитание.
Упоминание о себе раздосадовало Николая Евграфовича, и он, взяв чистый
лист, заново переписал начало письма. Сообщил только, что духоборы получили
его посылку с книгами. Можно надеяться, что и посылка из Ясной Поляны дойдет
до них. Книги им нужны, начиная от азбуки и кончая общеобразовательными. А
более всего - деньги. Для перевода есть надежный адрес земского заседателя
2-го участка. На этого чиновника можно положиться.
Письмо Толстому закончил словами: "В середине мая я увижусь со второй
партией духоборов, высылаемых на Усть-Нотору".
Но доведется ли встретиться?
Доктор Ляховский советует написать прошение генерал-губернатору о
переводе по состоянию здоровья в южные волости Сибири. Не попробовать ли?
Чем черт не шутит, вдруг разрешат. В Минусинский бы округ. Там - Глеб
Кржижановский, Василий Старков. Там - Владимир Ильич, "Волжанин", питерский
"Старик". Совсем недавно Глеб писал о нем. Строки письма запомнились слово в
слово:
"Он - пример для всех политических ссыльных! Человек необычайной
аккуратности и самодисциплины. Всегда веселый, живой и общительный товарищ.
Ему, единственному из нас, незнакома хандра изгнанника. От общения с ним я
всегда испытываю чувство особой полноты жизни. Он - в работе, в думах о
будущем".
Глеб называет будущую книгу их общего друга сокрушительным ударом по
либеральным народникам, глубоким исследованием ученого.
- Да, за один год две книги! Это - работа!
Николай Евграфович, наскоро одевшись, отнес письмо на почту. На
обратной дороге вдруг остановился посреди улицы, потоптался, окидывая