"Афанасий Лазаревич Коптелов. Возгорится пламя (Дилогия о В.И.Ленине - 2) " - читать интересную книгу автора

Доставая книгу за книгой, Владимир нетерпеливо откидывал корку
переплета, иногда пробегал глазами по оглавлению и передавал Надежде. Она,
взглянув на заглавие, тряпочкой вытирала пыль и ставила на полку. По
разделам. Как в настоящей библиотеке! Тут была и беллетристика, и поэзия, и
экономические исследования, и философские трактаты, и статистические
сборники.
- Теперь нам можно не опасаться зимней скуки.
- Ты, Наденька, права. Такими богатыми мы с тобой и в Питере не были.
Хватит до конца здешнего сидения. Хотя как сказать, - Владимир взыскательным
взглядом окинул книжные полки, - все равно придется беспокоить в Минусинске
Мартьянова, в Москве - Анюту, в Питере - "Тетку" с ее книжным складом.
- Новинки нам, конечно, понадобятся.
- Не только новинки. Хорошие книги, Наденька... Ну, как бы тебе
сказать? Это - родники в жаркой пустыне. Сколько ни пей - жажды не утолишь.


Глава вторая

1

Сквозь непролазные леса пробралась весна за Прибайкальские хребты,
сорвала снежные папахи с высоких сопок, растопила сугробы в тесных долинах,
взломала лед в верховьях Лены.
Но в последние апрельские дни со всей исполинской силой дохнул север.
Выпал снег по колено, покрылся жесткой коркой. В речных теснинах тяжелый
морозный ветер остановил льдины и спаял в громоздкие заторы.
Федосеев проснулся от головной боли. Казалось, ледяные клещи стиснули
виски и придавили к соломенной подушке. Руки болели тоже: он подержал ладони
на лбу, потер возле ушей, и в голове потеплело. Пошевелил ногами, обутыми в
потрепанные валенки; откинул с груди жесткую дерюгу, какими в деревнях
застилают полы, и встал. Под его шагами заскрипели половицы, в щели из
промороженного подполья тянуло холодом. Смутно синели окна, - начинался
рассвет, студеный, безрадостный.
Вчера, почувствовав слабость во всем теле, не смог сходить в лес за
дровами. Осталось только два полена. Сейчас расколол их на несколько частей,
сложил в русской печи и поджег. Накинув на плечи куртку, стеганную на
оческах льна, сел перед задымленным челом.
Вспомнил - сегодня первое мая! Не сходить ли ему к политическим
ссыльным? Поздравить. От дружеской беседы согреется душа... Но к кому
пойдешь? И не время для визитов. Того и гляди, станут приглашать за стол, а
сами переглянутся, - дескать, нарочно пришел к завтраку, чтобы подкормиться
у таких же обездоленных и вынужденных экономить каждый кусок. У кого-нибудь
прорвется жалость. А он не хочет жалости, не хочет подачек ни от родных, с
которыми у него разные пути-дороги, ни от знакомых, пусть даже искренне
заботливых. А недруги опять сочинят какую-нибудь гаденькую небылицу... Нет,
ни к кому он не пойдет, даже к доктору Ляховскому. Тот ведь непременно
спросит по своей врачебной привычке: "Ну, а как мы себя чувствуем?" Этот
бесполезный вопрос - соль на больную рану.
Однако пора завтракать. В котелке оставалась кипяченая вода. За ночь
она покрылась ледяной коркой. Николай Евграфович сунул котелок в печку, к