"А.Л.Коптелов. Великое кочевье (Роман) (Цикл: "Гражданская война в Сибири") " - читать интересную книгу автора

чашки с чаем, всыпав по ложке ячменной муки - талкана; к ногам их
подвинула посудину из кожи коровьего вымени, в которой была серая от пыли
сметана; на голую землю положила твердые, словно камень, плитки сыра курут
и бросила теертпек - пресные лепешки, испеченные в золе.
Вернулся хозяин и угостил гостей трубкой. Она была новая, только что
обкуренная. Борлай долго вертел ее перед глазами, всматриваясь в каждую
извилину рисунка на медном пояске, в каждую царапину на древесине: трубка
походила на ту, что была найдена у разрушенных аилов.
Таланкеленг настороженно ждал, готовый протянуть за ней руку.
- Хороша трубка! Ты большой мастер ножом работать, - похвалил Борлай
и спросил: - Много ты сделал таких трубок?
- Зачем человеку много трубок? - Хозяин аила пожал плечами. - Одной
хватит.
Приняв возвращенную трубку, он так торопливо сунул в рот черемуховый
чубук, что даже зубы щелкнули. Покуривая, смотрел в огонь, и вытянутое
вниз лицо со вздернутым носом блестело, будто раскаленная бронза.
Низкорослая, как бы придавленная фигура его теперь казалась еще сутулее.
Посматривая на него, Токушев продолжал:
- Такую трубку можно сделать в подарок другу...
- Я ни для кого не делаю, - резковато ответил Таланкеленг и поспешил
перевести разговор на другое. - Утром я собираюсь кочевать к вам, -
сообщил он.
- К нам?! - удивленно переспросил Борлай. - А от нас народ
откочевывает, говорят: "Несчастливая долина".
- Я приеду - будет счастливой.
- Ты, хозяин, к утру позови соседей. Откочевывать можешь
послезавтра, - попросил Суртаев.
В эту ночь Борлай долго не мог уснуть, думал о Таланкеленге:
"Однако его трубку я поднял у развороченного аила?.. И шапка у него
из козьих лап, а кисть на ней пестрая... И тогда я видел пеструю кисть..."
На рассвете сон незаметно закрыл его глаза. Пробудился он, когда в
аил вошел сухоплечий человек среднего роста в желтой шубе с лисьим
воротником и в беличьей шапке с малиновой шелковой кистью. В сивой
бородке, похожей на кедровую ветку, виднелась жесткая черная щетина. Глаза
желтые, маленькие - лисьи. Когда он перешагнул порог, хозяин и хозяйка,
шумя заскорузлыми шубами, почтительно вскочили. Токушев спросонья тоже
было метнулся вверх, но, разобравшись, снова сел к огню и виновато
посмотрел на Суртаева. Смущенный взгляд говорил: "Это по старой привычке".
Сапог Тыдыков сел рядом с Борлаем и дарственным жестом предложил ему
свою серебряную монгольскую трубку с тяжелым чубуком из темно-зеленого
нефрита. Токушев отвернулся.
"Молодец, мужик!" - мысленно похвалил его Суртаев и задумчиво провел
рукой по лбу: "Как прогнать зайсана? Главное, он еще не лишен голоса. И
народ мы еще не успели высвободить из-под его влияния".
Сапог покосился на Токушева и громко, назидательно сказал:
- Когда люди бросают курить, они все равно трубку принимают, чтобы
передать другим. Так старики учили!
Борлай молча достал из-за голенища кожаный кисет, набил свою трубку и
закурил.
- Ха, дуракам закон не писан! - насмешливо выпалил Сапог и