"А.Л.Коптелов. Великое кочевье (Роман) (Цикл: "Гражданская война в Сибири") " - читать интересную книгу автора

- Ой, Филя, не спрашивай... - вздохнула сестра и утерла глаза рукавом
кофточки.
Она подсела к брату и рассказала обо всем.
- ...Дружок у него был из алтайцев, в одну могилку с ним лег. Так и
на памятнике написано: "Друзья по оружию Никодим Петров и Адар Токушев", -
закончила свой рассказ Макрида Ивановна.
Вечером пришли гости. Из коммуны приехал верхом муж Маланьи - Миликей
Охлупнев.
Хозяйка принесла большой чайник медовухи и начала разливать по
стаканам.
Миликей Никандрович прикрыл свои стакан широкой ладонью.
- Может, один изопьешь? - настаивала хозяйка.
- Не приневоливай, - отказался наотрез Охлупнев.
- Раньше, помню, разрешал ты себе. Не отставал от людей, - сказал
Филипп Иванович.
- А сейчас запрет наложил.
Охлупнев, разговаривая с Суртаевым, то расправлял и без того широкую
огненную бороду, то поглаживал лысину; расспросил о городских ценах на
масло и мясо, о мануфактуре и неловко покашливал, не зная, о чем еще
говорить с этим человеком, с малых лет оторвавшимся от земли. Пришел черед
расспрашивать Суртаеву, и Миликей Никандрович увидел, что жизнь и работа
"Искры" интересует гостя во всех подробностях. Филипп Иванович хотел
знать, на каких полях коммунары нынче сеяли пшеницу, на каких - овес,
гречиху, горох и коноплю, собираются ли они переходить на многополье и
есть ли у них красный клевер. Стало ясно, что он не оторвался от земли, а,
наоборот, говорит о ней с большим интересом, чем раньше, и все
по-научному, как агроном. Суртаев хотел знать, дружно ли они работают, нет
ли у них ссор.
- Всяко случается, - улыбнулся Охлупнев и разгладил усы. - Мы
спервоначала, как из отряда вернулись, шибко горячо взялись, аж всех кур
собрали, даже огородные семена: все, дескать, будет общее. Ну и началась
морока - от бабьего шума хоть уши затыкай. А когда этих паршивых курчонок,
гром их расшиби, возворотили да всем свои огороды вырешили, - веселее
работа пошла. Вот еще с молоком никак уладить не можем...
- Стаканчики-то подымайте, - настаивала Макрида, протягивая руку,
чтобы чокнуться со всеми.
Охлупнев провел рукой по усам.
- Смешную побывальщинку вспомнил. Про свою Маланью. Организовались
мы, партизаны, в коммуну, а жили в разных концах деревни. На работу надо
собрать - полдня теряй. А у каждого коммунара - соседи-единоличники. Со
всех сторон в уши пели: "Что вы затеяли?.. Толку не будет". Видим, в
деревне нам, ясны горы, тяжело. Надо на выселок выбираться. Земля будет
рядом. Коммунары - дом к дому, все равно что рукой за руку - сила!
Крепости прибавится. Дождались весны. Пора избы ломать да перевозить на
выселок, а бабы, гром их расшиби, уперлись: "Не поедем никуда". Мужики
тоже было на попятную. Вот я и говорю: "Утром начнем разбирать мою
избушку". Малаша - в слезы. Несогласная. Ночью поставила кросна и
принялась холст ткать. На рассвете мы крышу ломаем - она ткет. Сердитая -
не подступись. Мы зачали потолок разбирать, земля сыплется - она ткет.
Стены раскатали - ткет. Только с лица переменилась. Я думал, вспылит.