"А.Л.Коптелов. Великое кочевье (Роман) (Цикл: "Гражданская война в Сибири") " - читать интересную книгу автора

дрогнувшему голосу поняли, что он лжет. Ярманка выбежал из аила и
захлопнул дверь.
"Ребятишки подохнут без меня, как выброшенные из гнезда галчата.
Разве я могу их оставить? - думал он. - Я им теперь вместо родного отца.
Что было бы со мной, если бы меня отец бросил таким малышом? Я заменю
брата, ушедшего с земли, - и сила его будет моей силой".
Ярманка вспомнил, что с малых лет хотел быть таким же, как старший
брат: без промаха бить белку в глаз, знать все соболиные повадки, а
козлиные тропы видеть - как морщины на своей ладони. Если потребуется,
ездить с хорошо вооруженным отрядом, чтобы утверждать в горах новую
власть, которая, по словам того же Адара, о бедном народе заботится
больше, чем отец о своих малолетних детях. Потом ему хотелось быть таким
же начальником в волости, каким одно время был умерший брат. В памяти
встал тот день, когда Адар, приезжавший навестить отца, полушутливо
сказал:
- Ты, Ярманка, мой наследник во всем.
Смеясь, брат повторил старую пословицу:
- Падет кобыла - останется только хвост да грива; убьют меня - тебе
останется моя жена, аил и дети. - И уже строго добавил: - Чаных не обижай,
у нее сердце доброе. Ребят выкорми, на коней посади.
В детстве Ярманка каждый день бывал у Адара, не раз заставал его
спящим рядом с Чаных. Бритая голова брата всегда лежала на черной
войлочной подушке на одном и том же месте и выдавила глубокую впадину. А
теперь он, Ярманка, спит на этой постели, которая не успела утратить
запаха прошлого, и голова его всегда попадает на то же самое место. Ему не
раз казалось, что, ложась на эту постель, он ложится рядом с покойником. В
такие минуты он вскакивал с широкой бревенчатой кровати и надолго убегал
из аила.
- Да, мне остались кости! - горестно вымолвил Ярманка, направляясь на
берег реки.
В груди его кипела обида. Он мог осыпать руганью неожиданно
встретившегося человека или со слезами на глазах рассказать о себе все.
Из соседнего аила вышел Борлай. Увидев младшего брата, он вспомнил,
как возмущались сородичи его отсутствием в день перекочевки, и свое
обещание наказать Ярманку, но, встретившись с грустным взглядом парня, он,
попыхивая табачным дымом, мысленно сказал:
"Теперь можно и не ругать его: отсюда до Тюлюнгура дальний путь - не
ускачет... А к осени маленько забудет. Время и не таких девок из головы
вышибает".
Он выдернул из-за голенища таинственную трубку.
- Посмотри. Может, ты знаешь хозяина? Я как будто видел такую трубку,
но в чьих зубах - не припомню.
Но и Ярманка не знал хозяина трубки.
У реки Тюхтень завьючивал коней. Братья Токушевы поспешили к нему.
- Ты куда, старик? - спросил Борлай.
- Худая долина. Несчастье живет тут, злые духи кочуют, - угрюмо
бормотал старик, суетясь около вьюков. - Надо уезжать.
Токушевы попробовали успокоить его, но старик стоял на своем. Он
откочевал назад в Каракольскую долину.