"Полина Копылова. Летописи Святых Земель, Часть 2 (Окончание)" - читать интересную книгу автора

день, и белые же были у него перчатки, обшитые широким узорным галуном. Он
быстро осматривался по сторонам, иногда обращался к своей даме, услужливо
изгибавшей шею навстречу его словам. На них не обращали внимания - когда
каждый сыт, пьян и весел, чужое богатство глаз не колет.
Праздничная толпа билась о борта носилок, словно беспокойная волна.
Женщина поправила свесившуюся за край паланкина юбку, мелькнул высокий золотой
каблук башмака, надетого на узенькую замшевую туфельку, предназначенную не для
полов даже, а для ковровых дорожек в домах вельмож.
- Нет, я не думала, что так скоро опять, - она кокетливо провела рукой по
плоскому животу, - и ведь подумай... После всего этого... Были месячные,
только очень путались, и часто... А тут два полных месяца уже ничего нет. И я
стала лучше себя чувствовать, я прямо летаю. Я всегда перед этим лучше себя
чувствовала, то есть во время...
Ее спутник прямо-таки нежился в музыке этих слов. Двумя руками он держал
даму за руку и глядел на нее неотрывно. Глаза его блестели.
- Когда мы приедем? И почему надо непременно в солнцестояние? То есть...
- Самый сильный день в году. Все волшебницы предпочитают самое-самое
важное творить в этот день. Их чутье меняется в соответствии с временем года.
И в этот день оно острее всего. Потому что это самый солнечный день в году.
- А знаешь ли... Я, кажется, счастлива, - сказала она ему на ухо. - Нет,
ей-Богу, я и впрямь счастлива. Я до сих пор не верю, что я снова точно такая
же, как была. Ну, когда мы приедем?
- Скоро, скоро. К чему ты так торопишься? Ты же все равно не веришь в
магию. Сама говорила. Смотри и наслаждайся, вот веселые люди, музыка, шум,
пахнет доброй едой...
- Я все равно волнуюсь. Вдруг что не так? - Голос женщины стал глуше, едва
не пропал в шуме. - Я хочу поскорее все узнать. И потом уже можно веселиться.
Я боюсь. Это все-таки был яд. Я не хочу урода...
- Милая, не бойся, - он сильнее сжал ее руку, - не надо... Она все тебе
скажет, она поможет...
- Она скажет, какой он будет?
- Должна сказать.
- Ой... интересно!
Носильщики свернули в узкую тихую улочку, освещенную веселыми маленькими
огоньками, - здесь жили люди скромные, и вместо танцев и буянства они сейчас
предавались праздничной трапезе. Через раскрытые окна виднелись черные балки
потолков, по которым двигались тени. Дома здесь были высоки, с надстроечками,
со скособоченными фонарями, с нависающими этажами, со щербатыми от старости
стенами. Шум совсем отдалился, и только изредка доносился единый возглас
многих сотен - то на Огайли шли бега проституток, устроенные Абелем Ганом, на
которых призом был дворец сбежавшей два года назад куртизанки Зарэ.
- Вот тут. - Дом был общей высоты со всеми, но очень узкий. Напротив
различалось мрачноватое темно-желтое строение с нависающей крышей и травяными
резными узорами между черных узких окон - шарэлитское святилище.
Выходя из носилок, женщина подхватила с подушек черный тяжелый плащ на
соболях, накинула его на одно плечо и, поведя другим, открытым, сделала шажок
к треугольной двери дома, занявшей по ширине ровно половину фасада.
- Стучи! - Она взялась за шершавое чугунное кольцо. На стук вышла хозяйка
в перепоясанном шнуром платье и белому низко спущенном на лоб платке. У нее
было худое матовое лицо. очень светлое, и темные глаза.