"Полина Копылова. Святая, чужая, суженая (журн.название "Пленница тамплиера") " - читать интересную книгу автора

он видел, как видел сосцы и петли своих гончих сук. Нет, он не может
умолчать о том, как ему случилось увидеть заложницу голой. Иначе ее
стыдная нагота будет между ним и Этельгард, как нечистая лигатура.
После трапезы они об руку отправились к заложнице - и перед каждым
поворотом он думал, что сейчас легонько придержит жену за локоть, и
расскажет... Но так и не рассказал. Этельгард назвала заложницу "милая" и
спросила, не ли в чем нужды. "Нет, благодарю вас, благородная дама, всего
в достатке" - ответили губы ШьяЛмы. И этот правильный как будто ответ
(именно так благородному пленнику отвечать и полагалось) прозвучал так,
словно был вынут совсем из другого разговора.

Строгость Этельгард напоминала строгость отличницы, выбранной в старосты.
Ее реплики были отработаны до последнего обертона. Вся в белом, со
склоненным лицом зависающая над постелью, она была эффектна. Разумеется,
от нее терпко тянуло недельным потом, а край головного покрывала лоснился
- не стиран с тех пор, как вышит. ШъяГшу однозначно бы побрезговал. Для
него наложницу мыли целый день. Впрочем, наложницы были до того, как птица
угодила прямехонько в мотор ее "Цессны".
Ей повезло. Винт заклинило, но в штопор "Цессна" не сорвалась, и подчинясь
сданному на "отлично" пилотажу, соскользнула по ровненькой глиссаде на
тихие воды горного озерца. Воды было по пояс. Голубоватые камни на берегу
сияли под полуденным солнцем, их тени были почти черны. Ни былинки. Она
перевела взгляд выше, чтобы сориентироваться по очерку скального гребня.
На узком карнизе стоял... тигр?
Матовый мех голубел в тон камню. Размытые серые полосы казались игрой
света. А из под пушистых подусников спускались сабельные клыки - их
объемная твердая белизна резала глаза. Саблезубый... Поначалу изумление
даже не дало ходу страху. Потом она стала пятиться по мелководью к
притопленной "Цессне".
Саблезубый спустился - стёк - со скалы и встал у самой воды, приподняв
переднюю лапу. Все ее сознание ушло во взгляд - говорят, если глядеть в
глаза зверю, он в конце концов струсит. Видимо, тигр думал то же самое о
людях. Потом сбоку, за пределами ее поля зрения, коротко простучал
сорвавшийся камешек. Тигр повел грузной головой на звук.
Неровный стук сменился хрустом ускоряющихся шагов - по берегу быстро шел
человек: длинные белесые волосы, облегающая блестящая безрукавка поверх
тесной - водолазки? Но когда он приблизился, она разглядела, что
безрукавка состоит из крошечных плоских колечек, и под ней - узкая
замшевая одежка. Лицо беловолосого было скрыто расписной маской. Сквозь
раскосые прорези в нее вперились прозрачно-серые, с кровянистым отливом
глаза. И только в чем-то окончательно уверившись - она уловила, как
потеряла напряжение его осанка - он открыл лицо. Скуластое, резко
выточенное, азиатское - при этом белобровое и нежно-розовое. Он был
альбиносом. И она, помнится, подумала, что ему нельзя долго стоять на
солнце.
- Шъя? - гортанно спросил он, как будто у него было перехвачено горло. Она
попугаем повторила это "Шъя", скопировав интонацию и показав на себя.
- ШъяЛма? - увереннее протянул он.
Она почувствовала, что не стоит называть свое паспортное имя. И глазами
выразила согласие.