"Полина Копылова. Святая, чужая, суженая (журн.название "Пленница тамплиера") " - читать интересную книгу автора

Он рывком встал и удалился, оставив жену коленопреклоненной. Она было
поднялась, но когда услышала из галереи его хохот- осела уже на оба
колена, еще не понимая, но с ужасом догадываясь, что сделала нечто
непоправимое.
Она назвала его чувство. Его Белая дама бросила ему в лицо слово, о
котором он подумать не мог - между ним и пленной блудницей какая ко всем
дьяволам ада может быть любовь! - но это высокое слово пришлось впору его
боли, потому что ослу ясно - к нему-то, Бреону, никакой любви у ШъяЛмы нет
и быть не может! Вот он и хохотал, и своды звенели, как будто в них бил
серебряный молот.
Подумать - кто ему полюбился! Гордячка-язычница, которая считает его
обезьяной и путает его словесами, гнушаясь перед ним открыться! Говорящая
циновка горского вожака! Нет, вон ее из сердца! Да из покоя гостевого
долой в узилище, что для нее предназначено изначально. Не то, что в
трапезную - на воздух не пускать, ничего ей не будет! Ни минуты более не
владеть ей сердцем Судии Бреона.
Он двинулся в гостевой покой. Шаг его был тяжел, собственное застывшее
лицо он нес, как пергамент с вердиктом. Стражники у ее дверей вдарили
древками в пол - в последний раз! Неужто все в последний раз!?
Он отпахнул створку.
Она отдыхала, и при его появлении привстала с ложа, подалась вперед - как
всегда при его появлении. Он оступился. В покое, тяжелея с каждым выдохом,
повисло молчание.
- Бреон...
Сердце дало долгий перебой. Она смотрела ему в душу - он чувствовал
медвяный холодок, ползущий по хребту, ощущал, как, избегая звучать в его
скором ответе (а ведь она еще не задала вопроса!), ускользают из памяти
слова.
- Можно ли задать вам вопрос?
Радуясь, что можно обойтись без слов, он кивнул.
- Что-то случилось? Вы кажетесь взволнованным.
Он сглотнул. Шагнул было к табурету у изголовья. Но остался стоять.
- ШъяЛма... Дело, видите ли, в том, что моя супруга Этельгард полагает,
будто мы испытываем друг к другу... влечение.
- Разве я давала ей повод такое подумать?
Он глядел - как внове - на усталое бледно-золотистое лицо. Темные резкие
брови, карие глаза (вот уж ничего не скажешь - горские: ленивые и
невеселые), нос короток и выпукло обточен, большой рот. Что ему в ней? Но
как хочется обхватить ее руками, прижать к себе, чтобы сердцем
почувствовать ее сердце.
- Нет, вы не давали ей повода, ШъяЛма. Должно быть, ее навело на эти мысли
мое к вам отношение.
- И как же вы намерены ее разуверить?
- Не знаю.
Кажется, она удивилась.
- Разве вашего слова не достаточно?
- Я не могу его дать.
- Что?
Златовласый варвар смотрел ей прямо в глаза. Спокойное лицо было открыто -
для плевка, для удара. Для поцелуя. Потом он повторил: