"Полина Копылова. Летописи Святых Земель [F]" - читать интересную книгу автора

выше приличного, она ступила на первую ступеньку, и лестница отозвалась
глубоким стонущим треском.
Она поднялась по этой лестнице на второй этаж. Длинная тень
поволоклась за ней по извилистому коридору. Из-за растрескавшихся низких
колонн немо глядели ей вслед оробевшие хозяева. Дверь в спальню не
притворили. Внутри было зелено от множества охранительных свечей. Только
узкий проход вел к кровати. Прижав локти к бокам, стиснув ладони на
животе, напряженно поводя голыми плечами - Хена не нашла другого платья, -
Беатрикс приближалась сквозь мутный воздух и волны зеленого свечения к
приподнятому на подушках королю. У изножья кто-то склонился в отчаянии...
Лээлин! Беатрикс крепче стиснула локтями бока. Сурово сведя брови,
выждала, пока ее заметят, а потом, отразившись в помертвевших зеленоватых
глазах Лээлин, твердо вошла в неверный круг мерцания свечей возле
изголовья, слегка задев девушку пушистым рукавом.
Краем уха Беатрикс уловила шепот и шум какой-то возни - Лээлин
безмолвно сопротивлялась попыткам себя уговорить, и увести, она боролась
за право остаться со своим королем. Беатрикс повернулась, уводя лицо в
тень, и молча смотрела, как уводят Лээлин. Дверь за девушкой закрылась.
Теперь перед ней одной умирал белолицый остроносый мальчик. А она...
Живая, с голыми, как и в день их первой встречи, плечами, рослая и тонкая,
сочный рот тесно сжат, шея стройна, а изгиб век так томно тяжел - вот она!
Она смотрела на короля и чувствовала себя тенью среди теней, среди
безликих полчищ, населяющих этот грешный мир... И что же надо сделать,
чтобы из тени стать плотью?
Она очнулась на краю постели умирающего короля, которого покорила,
разлюбила и убила, до сих пор ясно не понимая за что. Может быть, за то,
чтобы в этом мире теней обрести собственное лицо...
Распахнутые глаза короля были уже слепы.
Она говорила какие-то покаянные и ласковые слова, чувствовала пожатие
его пальцев, угасающе слабое, и не заметила, как истаяло дыхание, как
остыли руки, и, только увидев неживой серый отлив его лица, услышала
внутри себя: "Он мертв".
Вошли Аргаред, Варгран, Крон, кто-то еще. Чужая королева, уткнувшись
лбом в край перины, хрипло рыдала, бормоча невнятицу. Иногда она поднимала
голову, и окружающим было видно, что ни одна слеза не блестит на ее щеках.
И все опускали взоры перед злым и одновременно жалобным оскалом ее рта,
перед черным заломом бровей, перед неистовством горя, такого, что выжгло
слезы. Все, пятясь, потупились и боком вышли, ошеломленные,
взбаламученные, потерянные, и не было сил слушать клокочущие хрипы ее
рыданий.
"Ну вот, поплакала, - она села на ступеньки ложа и привалилась к его
краю, - удачно поплакала - самой полегчало и другим понравилось...
Странные штуки иногда сердце выкидывает... Да что, ведь понравился он мне
тогда..." Тогда он был ребячливым и смешливым маленьким рыцарем. И мог бы
стать беспечным и чтимым королем. Была бы у него благонравная и мудрая
жена, его вечно прекрасная дама, и ласковые дети. Тогда он спешил из
Марена к Лээлин и выехал с другом своим Эккегардом, не дожидаясь конца
сборов, легкий, радостный. Белые стены города тонули в высоком закате,
лиловая тень залила следы на дороге, а впереди поднималась грозовая ночь,
мигая дальними красноватыми зарницами. В лицо всадникам вдруг задул теплый