"Дин Кунц. Мутанты" - читать интересную книгу автора

фундаментов, ни трубопроводов, ни помоек. Не было даже следов человеческих
ног.
За горами быстро разливался рассвет, высовывал золотые и оранжевые
пальцы, ощупывал небо, проверяя, удобно ли будет пускаться в долгий
дневной переход к противоположному горизонту. Плавали несколько облачков,
да и те больше смахивали на высоко залетевшие клубы желтовато-белого
тумана, на хлопья разбавленных и скисающих сбитых сливок. Синее небо было
точно таким, как в родном его мире, того же извечного оттенка вылинявшей
ткани, и его идеальную гладь нарушало лишь солнце, которое лениво
позевывало, начиная новый день, и окрашивало голубизну янтарем. Колючие
травы курчавились по земле, устилая ее мохнатым коричневым ковром. Ковер
резко обрывался у дороги точнехонько в точке въезда туда, где когда-то был
город. А теперь тут лежала трава - нетронутая. Тоэм постоял, глядя по
сторонам, и пошел к нависавшим над морем утесам, отказавшись летать в
момент необъяснимого поражения, как подбитая птица. Он всю жизнь прожил
рядом с морем и считал его живым существом, а не просто бездушной и
мертвой лужей. Если с морем заговорить, оно отвечает. Разумеется, не
отчетливыми словами, не подумайте, не в грамматически правильных формах,
но все равно отвечает. Его голос - вой ветра, вздымающего волну на
поверхности вод. Язык - тысячи белопенных барашков, лижущих небо,
болтающих друг с другом, переговаривающихся по ночам со звездами. Речь
моря - плеск, урчание, фырканье. Если вы знаете, что означают все эти
звуки, если понимаете язык вод во всех его тонкостях, со всеми его
коннотациями и денотациями, можете посмеяться.
Или поплакать, в зависимости от расположения духа.
Тоэм уселся на утесе, свесив ноги с торчащего края, который обрывался
прямо над береговой полосой. Пески внизу - желто-белые, как и море, -
источали жар и легкий едкий запах. Он сморщил нос и вздохнул. Что пользы
буйствовать и декламировать тирады? Его больше тянуло печалиться,
погрузиться в жалость к себе. Море нынче спокойное, и он будет таким же.
Взглянул вдаль вдоль пляжа, отыскивая какие-нибудь скалы, которые
послужили бы океану губами и где можно услышать его рокот, и увидел порт.
Он был огромен. Бревенчатые и каменные пирсы врезались в воду, как
копья, воткнутые в сердце моря. Они пересекались и шли параллельно друг
другу. Сооружения располагались на двух уровнях, в нижнем находились
закусочные и гостиницы для моряков. Порт предназначался для обслуживания
крупного рода, хоть крупного города, который надо обслуживать, больше и не
было. У причалов швартовался десяток судов, в основном грузовых. Рядом с
грязными, но ухоженными торговыми кораблями стояли три больших
проржавевших рыболовецких траулера, облепленных стаями казарок. Там и сям
мельтешили маленькие пятнышки - люди. Одно судно с кишевшей пятнышками
палубой стало отчаливать от пристани, в пену взбивая винтами воду
стального цвета. Он смотрел на все это с большой высоты, подтянув к
подбородку колени, и находил сходство с исполинским механическим китом. А
потом его внезапно пронзила мысль, что они все могут отчалить. И он начал
выискивать дорогу вниз. В тысяче ярдов впереди утес спускался к берегу
покатым склоном, вполне доступным для пешехода. Тоэм поднялся и побежал.
- Эй! - кричал он пятнышкам. - Эй! - Сперва они его не слышали.
- Эй! Эй, вы там!
Пятнышки мало-помалу обретали более человеческий вид.