"Тадеуш Конвицкий. Хроника любовных происшествий " - читать интересную книгу автора

словно вняв пробудившемуся там голосу. Поезд грохотал в решетке старого
моста. Внизу засветилась медлительная река, полная неба и облаков.
- Я бы дал вам что-нибудь на дорогу. Да у меня ничего нет.
- Все равно не скажу. Вам наверняка не скажу.
- Может, что-то плохое?
- Зачем спрашивать? Вы, барчук, молоды, здоровы, у вас все впереди. Я
соврал, барчук. Еду не в Варшаву. В Америку еду, в самую что ни на есть
Америку.
- В Америку? За океан? Как вы туда доберетесь?
Незнакомец снова плутовато заулыбался, наморщив лицо в темных пятнах,
словно закопченное.
- Доберусь, барчук. Я уже раз там побывал.
- А зачем возвращались?
- Вернулся, чтобы обидеть. А теперь, проклятый всеми, поеду назад, в
Америку, самую что ни на есть Америку.
- Мне пора. Я забыл фуражку в купе.
- Всю такую расшитую разноцветными нитками? Не пропадет, никто ее не
тронет, вообще вы ее никогда не смените на другую. А я пришел сюда не ради
благословения. К чему мне благословение? Я всегда могу получить его и от
таких, и от сяких. Я молодость увидел. Вашу молодость, барчук. И до чего же
мне захотелось ее украсть. Но не бойтесь, не заберу, не украду. Я просто
малость постращал.
Незнакомец повернулся к стеклянной двери и захихикал, заслоняясь
узелком, провонявшим заскорузлой нищетой. Потом вдруг подсунул Витеку под
нос этот свой сверток.
- Хочешь, барчук? Хочешь, так бери.
Витек отпрянул с отвращением.
- На что мне это, не хочу.
- А не интересно тебе, что там внутри? Может, старые проекты, может,
несметное богатство, а может, всего-навсего окровавленный топор? Получай от
меня гостинец. На память о знакомстве.
- Я скоро сойду. На что мне ваше богатство?
Незнакомец снова встряхнул узелок возле своего уха, словно копилку.
- Всегда будешь жалеть, что не рискнул. Ну, подумай еще минуту. А
может, хочешь поделиться чем-то с первым встречным?
- Нет, спасибо. Никогда и ничего не следует брать у людей.
- Кто тебе это сказал?
Витек замялся. Поезд описывал дугу по высокой насыпи. Огромные
шестиугольники золотистого света врывались в вагон и болезненно
расплющивались на стенках.
- Отец. Отец мне это сказал. Во сне.
- Значит, его нет в живых.
- Да. Во время праздничных каникул, у тетки, он приснился мне настолько
явственно, словно все это было наяву. Он шел ко мне по саду, облитый
багровым отблеском солнца, светившего ему в спину, шел бесконечно долго, все
шел и никак не мог до меня дойти.
Архиепископ взял двумя пальцами зеленую ленточку, открыл требник на
заложенной ею странице. Потом перекрестился четким, одухотворенным жестом.
Поцелуемся на прощанье, - предложил, заикаясь, незнакомец с узелком.
- Чего ради мы будем целоваться?