"Бенжамен Констан. Амелия и Жермена" - читать интересную книгу автора

близ Парижа, а в столицу станем ездить вместе за развлечениями, поселимся
вдали от света, чтобы не видеть непрошеных гостей, не слышать городского
шума. Там поведем мы жизнь, посвященную любви, прерывать же наше уединение
станем лишь ради друзей. Впрочем, следует мне объясниться подробнее насчет
жизни супружеской. Самое важное в браке - первые шаги. Тут муж узнагт,
каков характер жены, а жена - мужа, тут они сходятся нравом или расходятся,
и от этих первых сношений все дальнейшее зависит. Для первых этих шагов
посторонние взгляды гибельны. Чужие люди вмешиваются и сулят поддержку, на
которую рассчитывать нет резона. Вместо того чтобы думать о себе и о
существе, с которым связали они свою жизнь, начинают супруги думать о том,
что скажут о них посторонние. Вместо того чтобы основать счастье свое на
привязанностях семейственных, основывают его на вещах ничтожных, мелочных,
которые разъединяют сердца и иссушают души. Чтобы нечто подобное не
приключилось с нами, предложу я Вам первые полгода совместной жизни провести
в деревне в полном уединении. Полгода учебы - не так уж много для
устройства целой жизни. Я хотел бы, чтобы с той минуты, как Вы сделаетесь
моей женой, мы остались одни в целом свете. Через полгода узнаем мы друг
друга в совершенстве и избегнем величайшей опасности, какая грозит браку, --
разговоров с друзьями о семейных наших неурядицах. Мы поймем, суждено ли нам
испытать первое блаженство на земле, суждено ли наслаждаться обществом друг
друга, или же обречены мы жить, как все, призывая на помощь светские радости
и не притязая на то, чтобы от прочих отличаться. Впрочем, как бы там ни
было, за нами останется великое преимущество: мы научимся друг друга
понимать и беречь, из достоинств наших извлекать выгоду, а недостаткам не
давать воли; если в обычных браках опыты и открытия нелестные и безрадостные
совершаются в присутствии хотя бы нескольких друзей, мы свои опыты
произведем с глазу на глаз и мнение наше о самих себе и о дальнейшем нашем
поведении определим раз и навсегда. Говорю так долго о несчастливом исходе
лишь потому, что не смею льстить себя надеждой на счастливый. Дай я волю
своему воображению и распиши себе в красках то блаженство, какое, полагаю,
сулит мне супружеская жизнь с Вами, представь я Вас такой, какой, полагаю,
вы сделаетесь, у меня недостанет сил покоряться строгим правилам и жестоким
условиям. Я примусь искать Вашей руки любой ценой, скрыв от Вас, что, хотя
для счастья необходимо мне составить счастье другого существа, характер мой
показаться может странным: свет, шум, волнение утомляют меня, мне потребны
покой, уединение, жизнь упорядоченная. Характер этот даст себя знать, и Вы
сочтете, что я Вас обманул, меж тем как я всего лишь люблю Вас чересчур
сильно. Я признался Вам в этом в начале письма. Я уступаю власти, какую Вы
забрали надо мной, неодолимому желанию Вас видеть, но разум подсказывает
мне, что необходимо дать Вам самой решить, могу ли я сделать Вас счастливой,
необходимо предоставить Вам оружие, которое обернете Вы против меня, если не
придутся Вам по нраву ни характер мой - а он, пусть и преображенный
любовью, не переменится, - ни мнение мое о месте, подобающем женщине, ни
планы жизни в супружестве. Об обстоятельствах внешних скажу всего два слова.
У меня немногим более 10 000 ливров годового дохода. Наследство от
нескольких родственников может это состояние умножить. 10 000 ливров
недостанет для жизни в городе, но сего дохода довольно для жизни в деревне,
о которой я мечтаю. Не знаю, на сколько приданое Ваше увеличит общее наше
состояние, но будь оно способно переменить что-либо в тех семейственных
отношениях, что кажутся мне основанием счастья в браке, увидел бы я в нем