"Андрей Константинов. Дело о глиняных Буддах ("АНДРЕЙ Обнорский") " - читать интересную книгу автора

- Анатолий Михайлович... - я тронул адвоката за рукав.
- Володя, мы же - на "ты"!
- Анатолий, а кто это с Ланой рядом? - я кивнул в сторону слепого
бородача.
- Это Фарух Ахметов, известный художник, основатель неоакадемизма.
- Слепой художник?!
- Ну, ослеп-то Фарух всего пару лет назад. То ли после менингита, то ли
после гепатита, хотя поначалу думали, что у него СПИД. Но до этого он успел
стать известным и даже именитым.
Гостей обнесли очередной порцией алкоголя. Хотя среди спиртного
наличествовали и не очень крепкие напитки, все же предпочтение отдавалось
водке.
Неожиданно я почувствовал на своем локте захват чьих-то пальчиков.
Обернувшись, я нос к носу оказался с Вересовской.
- А вы, Владимир, о культуре пишете?.. - ее низкий грудной голос чуть
вибрировал.
- Ну, в общем, да...

- Живопись, театр, литература?

Пропадать, так с музыкой. Раз уж удача сама идет в руки... Я подхватил
художницу под руку и повлек ее в сторону, где нам никто не мог бы помешать.
По пути я молол всякий вздор, стараясь убедить Лану, что пишу исключительно
о событиях в культурной жизни.
- А скажите, Лана, э-э-э, Викто...
- Можно без отчества, Володя, - то ли девушка споткнулась, то ли
сделала вид, что споткнулась, но ее ощутимо качнуло ко мне - сквозь ткань
костюма я почувствовал касание ее груди.
- Я, Лана, пишу обо всем, о чем мне скажет редактор...- я ухватил с
оказавшегося поблизости подноса стаканчик водки и лихо опрокинул его,
приобнял свою спутницу за плотную талию (она не отстранилась), - Вот сейчас
меня крайне интересует вопрос, что же это за зверь такой - неоакадемизм, с
чем его едят?
Ладонь моя, обнимавшая талию художницы, вспотела - Лана оказштась очень
жаркой художницей.
Вересовская начала просвещать меня на предмет неоакадемизма. При этом
мы неуклонно двигались к двери, но не к выходу, а к той, что вела в глубь
квартиры.
- Знаете, Володя, а хотите, я вам на практике покажу, что такое
"неоакадемизм"?
Я кивнул. Мы были уже в коридоре. Лана, взяв меня за руку, устремилась
в ту комнату, где до завтрашнего утра были складированы ящики с ее
работами.
Мягко щелкнул язычок замка, В комнате стоял полумрак.
- Может, зажжем свет? - спросил я. - А то в темноте как-то неловко
картины рассматривать...
В.ответ Вересовская издала хрипловатый смешок, и ее сильные губы
впечатались в мои.
- Ты что, действительно никогда не видел моих работ? Это совсем не
картины... - Лана колдовала над пуговицами моей рубашки.