"Алексей Константинов. Ноктюрн (Ассоциативная фантастика)" - читать интересную книгу автора

веком сквозь телескопы церквей каждый видел грядущее, а обернувшись, - все
те же ступени. Сколько дерзкого порыва, вдохновения, веры и желания одолеть
этот ступенчатый подъем волнами окатывало глыбу широкого порога, по мощи и
глубине мысли порой превосходя даже самые блестящие места из канонического
учения. И сколькие, казалось бы, достаточно способные понять, так и
откатились через него назад, приняв за смысл восхождения отодвигающийся
конец пути.
Уже глянул из немоты священной бездны, изначально дарованной в
осмысление, да так из смертных никем и не постигнутой, величественный
иконостас. Уже обволокло иссушенные ноздри сладковатым дымком парящей над
свечами вечности. Пусто. Ни дуновения, ни звука. Нечто неявное, не имеющее в
данной реальности ни бесформенности, ни образа, не тяготя и не задерживаясь,
проплывало через остановившегося на пороге Арда, и он, ничуть не пугаясь
того, знал, что это осязаемо истекает время его выбора. Хотел было войти, но
так и простоял, молчаливо склонив голову, задумавшись, старея и не видя
необходимости входить, если придется все равно выйти назад.
Отпущенное ему время истекло, Арольд очнулся, вздохнул, и врата храма
медленно затворились перед ним. Гулко отдалось под куполом запертое внутри
эхо. Завилась в искристые смерчики потревоженная сомкнувшимися створками
пыль, за спиной хлопанье крыльев, скрип и хохот - то ли птицы перессорились
в тени акаций, то ли кладбищенские духи не поделили на погосте прошлые
заслуги.
"И что ж не вошел?" - негромко поинтересовался невидимый ЭкзИм уже за
церковной оградкой. "А что я скажу?" - пожал плечами Арольд. "А зачем
непременно говорить? - повторил ЭкзИм его интонацию. - Ему был бы приятен
сам факт". - "Как видишь, мы с ним и без того друг друга неплохо поняли.
Впрочем, передай при случае, что я сожалею".
Уснувшая в дорожной пыли пегая шавка всполошилась, видно, приняв их за
натурализовавшееся продолжение своего собачьего кошмара, и, поджав хвост,
визжа и чихая, понеслась в путаницу душных дворов будоражить воображение уже
пробрехавших ей навстречу сородичей.
"Нет-нет! - энергично запротестовал ЭкзИм. - Нам же прямо!" -
"Собаки, - коротко пояснил Арольд. - Знаешь, поди-ка, что терпеть их не
могу".
Громадная лапища тут же сграбастала его за воротник и, грубо вдернув
внутрь сарая, ошарашила негаданной встречей.
- Куда прешь, придурок! - яростно зашипел ему в лицо многолетним
перегаром обрюзгший гигант в изодранной клетчатой рубашке. - Благодать на
свете блажным да придуркам!
- При-и-вет, Сима, - слабо икнул Ард, осыпаясь с толстых пальцев детины
на слежавшуюся солому. - И к-кто ж эт' тебя так отделал?
- Тс-с! Заткнись. - Отставной пехотный капитан крепко зажал ему рот и,
кося припухшим глазом в щель между неплотными досками, ненавидяще
процедил: - Вон они, с-суки.
Чувствуя неладное, Арольд сунулся к соседней щели.
Сима после своего сокрушительного сокращения из войск, вместе с ним же
и сокращенных, честно продержался на казенных запасах спирта неделю. Потом
перебрал множество работ, но везде обсчитывали. На последней закончилось
мордобоем, двумя усиленными нарядами полиции и возмещением в рассрочку
нанесенного котельной материального ущерба. После чего Сима зажил