"Алексей Константинов. Ноктюрн (Ассоциативная фантастика)" - читать интересную книгу авторадощатые джунгли чердачных надстроек, ржавые стрелы флюгеров, прогнившие углы
просевших веранд, над головой в тенетах электропроводки и бельевых веревок чьи-то цветастые простыни, половики, рубашки, еще выше лепные балкончики с фамильной рухлядью и кустами фикусов в рассохшихся кадушках. Старый город. Вначале "УХиМПи" планировалось строить именно в его черте, но предварительная хроносъемка местности отшарахнула от такого прожекта даже повидавших виды лабораторных крыс. Нет, эти тесные кварталы не были вморожены в "погибший мозаичный пласт", не вращались в "инверсионном фазовом сдвиге" и не стояли на какой-либо иной мало изученной аномалии, они сами являлись аномалией. Это была какая-то жуткая обочина времени, отхожий кювет вдоль столбовой дороги, выгребная яма с продолжающими прибывать пространственно-временными нарезками, целиком автономными, жизнеспособными, энергичными, прорастающими один сквозь другого и урывающими, пятый у двенадцатого, лишний кубометр на лишнюю секунду, лишь бы под клочком белесого неба. Минареты древних мечетей кренятся над не менее древними главками православных церквей, а те мученически неуступчивы в своей безграничной терпимости к стали и бетону индустриальных лет. Подземные переходы внезапно заводят из асфальта в сумрак укромных аллей императорского сада или опускают еще ниже, к мутным каналам с дурным запахом эпохи средневековья. Каскады фонтанов чуть ли не времен Халифата рядом с ажурными павильонами саун и варьете. Но тут же брусчатка кривеньких мостовых, свистящий песок в истончавших водосточных трубах, выжженное безлюдье тупичков я засилье каменной духоты, всего-то в минуте ходьбы от сутолоки пивных баров и склочных очередей в косметические салоны. Присев отдохнуть, Ард ностальгически припомнил, как восемь лет назад, скитался одиночным маршрутом по этим привораживающим взгляд сколам чужой жизни. То выбредал в современность, гомон и толчею, то нарочно заныривал в самые экзотические и беспросветные глушь, разор и молчание. Так отрешившийся от мира старьевщик роется в куче мусора - ничего не ищет, а просто наслаждается желанием разгребать и разглядывать только ему одному приоткрывающееся прошлое. "Сидишь мечтаешь?" - встревоженно побеспокоил его мысли ЭкзИм. "А ты все подсматриваешь?" - не обиделся Ард, скорее, даже обрадовался невидимому собеседнику. - "Сейчас и ты насмотришься, - настораживаясь еще больше, пообещал тот. - Ой держись!" И что-то неуловимо переменилось в пронизывающем пространство настроении, а потом, нарастая и накручиваясь, отрывистыми аккордами пошла какая-то иная временная тональность. Арда сорвало с места и понесло, или это понесло относительно него сорвавшуюся-таки под откос реальность?.. Контраст стремительно сменялся до болезненности рельефным контрастом: только что тут вольготно сибаритствовали - и уже побираются, ремесленничали и элегантно гурманили под тентами дорогих рестораций, - а через смелькнувший проулок уж хлебают угрюмым семейством кислый борщ в загаженном палисаднике. Зной даже за солнцем, хотя миг - и сразу сырая промозглость подворотни, придушенный взвизг, убегающие шаги и забористая ругань. Майки, шорты, панамы, длинноногие девицы поснимали лифчики из-под легкомысленных распашонок, чей-то рассерженный росчерк по тексту, и - лишенные фигур тетки гуртом попылили по воду, навздевав на себя убогого гардероба за все охально заголившееся женское племя... Изможденный актер в черном трико |
|
|