"Роман Коноплев. Евангелие от экстремиста " - читать интересную книгу автора

Во мне все протестовало. Внутри буйствовали два полностью сумасшедших
ублюдка. Каждую минуту я насмерть ругался сам с собою - презирал за мысли,
крутившиеся в голове всего лишь полчаса назад. Как я мог так плохо подумать
про единственное, что в моей жизни осталось? Про мою партию? Про
Вениаминыча? Как я мог дома, от обиды за Доррисон, ножом разорвать на мелкие
кусочки наш флаг? Флаг, который я иногда вижу во сне. Да, то, что лежало
впереди - это партия, которая, как я полагал, виновата в том, что у меня не
стало Доррисон. Которая, как я считал, развратила и споила ее. Это было мое
самое страшное обвинение партии. Мне казалось, что все ее члены трахают
Доррисон своими горячими нацбольскими фаллосами. Каждую ночь. Мне
рассказали, что она в Бункере кричит по ночам: "Кто меня ебет?"... И я
должен был ехать на ее, на их дурацкий съезд? А вдруг там будет и она?
Только то, что было вместо этого - холодная пустота. Ничто. Моя непутевая
рок - группа? Музыка сама в себе - мертва, скучна, неинтересна.
Считал ли я себя слабым человеком? Вряд ли. Кто ж так посмеет. Просто
страшно хотелось куда-нибудь выйти. А куда можно было выйти из закрытого,
заснеженного поезда, бьющего железными колесами "тудух-тудух" по жуткой
вьюге в город Ленинград? Куда можно было выйти, когда у тебя в руках
"Анатомия героя", где классик сходит с ума по уходящей в грибные
наркоманские дали Наташе, трахающейся с презренными тушами почти у него на
глазах? И ты перечитываешь одни и те же десять страниц в пятисотый по счету
раз. Сложно сказать, сколько молодых людей задыхались, читая эту ужасную
правду жизни. Доррисон променяла меня на них? Хорошо. Значит, я никуда не
уйду. "Все люди бегут по кругу. Все звери бегут по кругу". Я поднимаюсь,
вскидывая руку в римском приветствии. В пустом холодном тамбуре вырисовывая
в запотевшем окне серп и молот в круге. И, обезумев от свалившегося на меня
холодного черного неба, медленно шепчу Луне закопченными от выкуренной пачки
сигарет губами: "Россия - все, остальное - ничто".

2. Оружие

Питер встретил ледяным, пронизывающим ветром. Никто меня и не думал
встречать, поэтому я постоял минут пятнадцать и побрел к метро. У Гребнева
дома, несмотря на большое количество басен, не оказалось дыбы и печей для
плавки раскаленного олова, которое необходимо лить на разные части тела
подросткам, не согласным с нормами партийной этики, а так же политическим
оппонентам. Дома оказалось чисто и уютно. Гребнев младший налил всем
горячего чаю в симпатичные чашки и угостил печеньем. Посидели какое-то время
и побрели на съезд. Ехали и шли долго. Заседали быстро. Вскоре все
закончилось.
Возле метро ко мне подошла девушка по имени Джен. Делегатка из Иваново
и бывшая жена русского растамана - Ромы ВПРа. Я ее и не узнал, оказывается,
мы были вместе на съезде РОСа, и она писала статью в Ивановской газете после
моего концерта. По ее предложению мы поехали на вписку к музыкантам из
Кинешмы. Группа у них была очень своеобразная. Эдакие монгольские ритмы с
обескураживающими текстами. Назывались они "Друзья Будорагина". Они снимали
квартиру в самом центре Питера. В шикарном древнем доме, сплошь состоящем из
одних углов. Все углы в квартире имели неправильную форму. Друзья этого
самого Будорагина гостеприимно сходили в магазин, откуда не менее
гостеприимно приволокли шесть бутылок водки, пиво, чипсы и окорочка. После