"Роман Коноплев. Евангелие от экстремиста " - читать интересную книгу автора

в музее Маяковского на презентации нового дугинского проекта, где он зачитал
претензии к Лимонову. Все было пронизано глухой обидой московского
рафинированного интеллигента, без которого, однако, уж если и говорить о
партии начистоту, теперь многое ускользнуло в небытие. Мне было жаль ухода
философа. Просто потому, что вместе с человеком ты всегда теряешь целый мир,
маленькую планету. Как Лимонов не пыжился по поводу того, что от Дугина "все
равно никакой пользы не было", меня вот привели в партию книги и
аудиокассеты с лекциями Дугина - это было новое лицо в оппозиционном
движении, это был романтик и мечтатель, добрый сказочник. Лимонов назовет
его сказочником. Это чистая правда. Но на хер мне сдался тогда, после всех
предательств октября девяноста третьего, лимоновский соцреализм? Людям нужны
сказки. В любом возрасте. Так легче жить. И легче верить.
Как рассказал мне еще в Брянске этот самый Акопян, истинной причиной
ухода Дугина было то, что "актив московского отделения" во главе с самим
Артемом, был очень недоволен статьями Гельевича и его высокомерным,
"учительским" отношением к ним. Одну из последних статей Дугин назвал
"Диакрисис". Ну, очень любил Александр Гельевич никому не знакомые
латинизированные термины изобретать. За эту статью философ-трациционалист
получил кличку "Кариес". И "бункерские бомжи" по пьяни дружно решили Дугина
побить. Прицепились к нему из-за мелочи, драки не вышло, вышел скандал.
Дугин потребовал у Лимонова убрать отморозков, а Лимонов решил, как мудрый
интриган, что лучше он ситуацией воспользуется и уберет самого Дугина. На
этом все вот так позорно и закончилось. Ради власти, которой кому-то не
хватало. И что бы там кто ни говорил, с тех пор многое изменилось. Вся эта
недостойная история полноценно характеризует вообще любые там нравы
политиков. Не тех, кто любит подчиняться приказам, а тех, кто эти самые
приказы привык отдавать. Дугина позорно изгнали, а Лимонов посмотрел,
помолчал и не заступился. В волчьей стае двух вожаков не бывает.
Ничего ужасного, вроде, не произошло, даже из ребят никто никуда не
ушел. Естественный процесс, что называется, "происхождение видов путем
естественного отбора". Дугин - ученый, а не создатель партий. Его выгнали
те, кто оказался шустрей, кто больше подходил для роли уличных радикалов.
Все последующие попытки Гельевича создать хотя бы отдаленное подобие
классической партии безуспешно провалились.
Дугин подарил проекту сам термин "национал-большевизм". Извлек его из
пыльного шкафа, как позабытую сказку, сочиненную русскими эмигрантами в
начале прошлого века. Теми, кто от революции сбежал, но в тайне питал к ней
особую патологическую страсть, прославляя издалека новый порядок и Сталина,
его до смерти любимый русскому человеку царский облик. Но те самые эмигранты
и не помышляли об уличной политике. Библиотекари и интеллигенты ведать не
ведали, что почти сто лет спустя в Москве появятся молодые отморозки и
назовут себя ими придуманным именем. Дугин, как и первые классические
национал-большевики, никогда тем самым "уличным революционером" не был - и
нечего было мутить этот крайне сырой, не обеспеченный ничем проект. Пустая
затея. Практически никто его вклада не оценил, а вынужденный уход заметили
вообще единицы. Были, конечно, потери ощутимые - партия утратила связь с
историей своих предков - Устряловым, Савицким - возможно, чтоб написать
историю свою собственную. Хуже или лучше? Быть может, лет через сто эту
историю под лупой будут рассматривать социологи и психиатры, пытаясь
объяснить многие мистические вещи. Хотя бы то, каким образом партия после