"Роман Коноплев. Евангелие от экстремиста " - читать интересную книгу автора

газеты "День" была полностью разгромлена. Казалось, власть, и вправду,
решила избавить страну от оппозиции каленым железом. Я ждал ареста.

7. Без политики

Однако никаких арестов больше не последовало. Ситуацию плавно замяли.
Вскоре я получил прибыль с проданных помидоров в собственном соку, и пришла
абсолютно случайно новая тема - кругом шел обмен денег. В России уже ходили
новые, а в Приднестровье - старые. Директор фирмы, в которой я работал,
предложил привезти немного старых денег из Приднестровья - он поменяет по
неплохому курсу. Через несколько дней переговоров сумма удвоилась, затем
утроилась. Похоже, появились очень заинтересованные люди. Ими оказались
представители каких-то узбекских кланов в Москве - это со стороны моего
директора. А с другой стороны - инвестор папика, приднестровский босс,
финансировавший строительство так и не состоявшегося завода в ПМР, по
производству шлакоблоков. Речь шла уже об обмене трех миллиардов рублей, или
тридцати... Помню только, что сумма моих комиссионных с данной сделки должна
была составить порядка 150 тысяч долларов. И верилось в это с каждым днем
все меньше и меньше.
Позвонила мама, и с пафосом сообщила:
- Рома, вопрос по этой сделке решается на уровне Правительства ПМР.
Если все получится, ты серьезно поможешь республике.
В тот год ПМР пребывала в жутком финансовом положении - в России были
заказаны новые деньги, их напечатали, но так и не отдали. Высокопоставленные
чиновники республики брали из казны доллары на закупку продовольствия и
бесследно исчезали.
Из Тирасполя приехал босс, с большим черным чемоданчиком,
пристегивающимся к руке. В результате трехдневных переговоров сторонам так и
не удалось прийти к соглашению о месте обмена - все боялись кидалова, и босс
уехал ни с чем.
Стояла глухая дождливая осень. Жизнь казалась скучной и бессмысленной.
Очередной безработный период - таких еще будет очень и очень много. Однажды
вечером позвонила дочка квартирной хозяйки и пригласила в гости. Делать было
все равно нечего, тоска одолела. Партийного общества уже не хотелось,
хотелось женщин и напиться. Дочка была на 18 лет старше меня, однако
выглядела гораздо моложе своего возраста. Звали ее Ира. Она стала моей
второй в жизни женщиной, и первой официальной женой.
Ира жила в Медведково, до меня у нее была очень увлекательная жизнь. Ее
прошлое я слушал почти ежедневно, как радиопьесу. Ее первым мужем был
контрабандист-реставратор. В молодости он, получив повестку в армию, оставил
родителям записку, мол, дорогие мама и папа, я верую в Бога и ухожу в
монастырь. Молодого человека поставили на учет в психодиспансер, а из
монастыря он вернулся недели через две. Осунувшийся и забитый. Ира говорила,
что он получил самое большое в жизни разочарование. Наверное, его
изнасиловали монахи. С тех пор дела церковные стали для него элементом
бизнеса, хотя он стал все же служителем церкви и участвовал в службах, в
православном храме, в Сокольниках. Однако, это было всего лишь прикрытие,
чтоб советская власть не лезла в жизнь - почему это здоровый молодой человек
не трудится на благо построения светлого коммунистического будущего. В годы
глубокого совка Реставратор ездил по старым русским деревням и менял у