"Роман Коноплев. Евангелие от экстремиста " - читать интересную книгу автора

возраста под всенародные аплодисменты с почестями торжественно провожали в
крематорий и скорбно укладывали урночку в дырочку в Кремлевской стене -
Советский Союз жил бы вечно.
Я ненавидел совок за Олимпиаду-80, при которой для иностранцев устроили
цирк с сигаретами Мальборо и Фантой, превратив Москву в потемкинскую деревню
в то время, когда моя бабушка волочила на своем горбу из глухой деревни в
Брянск и Москву корзины со смородиной, а в деревенском магазине, кроме
водки, спичек и черного хлеба ничего не было. За то, что при Хрущеве
какие-то мрази решили "соединить город с деревней", и запретили крестьянам
держать корову. И мой дед спрятал корову в лесу, и оттуда носил молоко,
тайком от соседей, потому что у них коров, под вселенский плач, высоко
идейные коммунистические товарищи увели на убой. И мой дед, когда напивался,
всегда грозил соседу, что "скоро, скоро вас, коммунистов, будем мы вешать!".
При Советской власти коммунистами в деревенской семье регулировалось
все - включая количество этажей в доме, число поросят. Решалась и судьба
телок и телков - их надо было отдать забесплатно на мясокомбинат. У моих же
бабки с дедкой было принято телок и телков забивать, мясо солить, а
коммунистической комиссии демонстрировать прикопанные за баней молодые
рожки, копыта и череп. Однажды, вместо обычного хлеба, в магазинах начали
продавать какие-то склизкие лепешки. Это был кукурузный хлеб. По вкусу он
был просто отвратителен. Спустя некоторое время, однако, власть
образумилась. Коров держать коммунисты разрешили, но обложили оброком. Нужно
было отдавать забесплатно этой самой власти власти свою сметану, сливки и
сколько-то литров молока ежедневно. Для этих целей всех объезжал с
аллюминиевыми бидонами специально обученный для этих целей сборщик податей.
С накрытым на скудные средства столом для высокого начальства, с
самогонкой и салом, проблемы решались многие - например, чтоб разрешили для
коровы сена накосить. Взятки бабуля давала всю жизнь - они с дедом первыми в
деревне положили на крышу шифер. Возник жуткий скандал - сельсовет приказал
"шихер" снять, поскольку наличие оного допускалось только на официальных
зданиях строителей коммунизма. Простым смертным пользование "шихером" в
целях покрытия каких-то деревянных хат строго воспрещалось. Пришлось бабуле
партийных товарищей не только накормить, но и в лапу положить. При совке для
одних, действительно, была "великая эпоха" - то были дети партработников,
некоторые семьи военных, отдельные семьи ученых, придворные деятели культуры
и искусства. Моя же мать ходила в школу 7 километров пешком, в валенках или
дырявых резиновых сапогах, подкладывая внутрь соломку, чтоб ноги не сразу
промокали. Аккурат в то время, когда космические корабли уже вовсю бороздили
окрестности Большого театра.
И вот начался на Манежной площади митинг. Тот самый, ради которого сюда
мужественно приперлась куча народу, конца и края которой не было видно.
Говорили про "банду Эльцина", про завоевания социализма. Лимонов вышел на
трибуну, и спел в микрофон сорванным где-то, трухлявым голосом, как у
Тайлера в конце фильма про "Бойцовский клуб" песенку о том, что"...Черный
барон снова готовит нам царский трон. Но от тайги до Британских морей
Красная Армия всех сильней." Древний микрофон страшно зафонил. Многотысячная
толпа захлопала, закричала: "Молодец, Эдик!". Я пребывал в полном восторге,
и понял, что именно в этих рядах обрету свое второе, а может быть и первое,
истинное начало. Митинг - это чем-то похоже на футбол, а футбол в
Приднестровье - самый любимый вид спорта.