"Роман Коноплев. Евангелие от экстремиста " - читать интересную книгу авторадемократии. Как никогда не будет ее в Туркмении. Демократия в Ираке - это
отсутствие Ирака. Ненавистная мне бюрократическая и военная деспотия может смениться у нас, к сожалению, только гражданской войной и хаосом. Это неизбежность. Законы суровой русской природы. Именно по этой причине эмигрант Устрялов принял впоследствии Сталина и большевистский террор. Только деспотия может служить истинным лекарством. Такая вот ужасная проза. Все остальное, все, что против - это "подтолкни, что падает". Это самое "подтолкни" разрывает меня на куски. Какие проповеди? Какие на хрен заповеди? Еще один кирпич в стене. Ради чего? Что, так уж ценна та самая победа, к которой в запредельных снах приближается любой из нас? Что изменит наша победа? Что изменит победа любой другой партии? Природу Человека? Где уж. Кали-Юга - это сумасшествие в зеркале. Ты перестаешь замечать себя со стороны, когда от тебя шарахнулся в сторону весь мир. "Мы узнаем врага по чуждому блеску глаз". Враг в каждом движении микрочастиц. Все направляется к жизни. Тебе в другую сторону. Между ладоней - та самая красная кнопка, дотянувшись до которой любой из нас взорвет весь мир. Последняя пьеса. Если не диктатура, не хмурые менты и не циничные бюрократические монстры, то кто? Волины и Секо Асахары очень быстренько не оставят от темной, вечно спящей в берлоге России камня на камне. "Подтолкни, что падает - падающего толкни". Пластмассовый мир должен быть уничтожен. Это и есть Позитивная философия. Улыбка, имя которой Ганнибал Лектор. Ужас и террор. Пытать и вешать. Такова центральная концепция аутентичного, подлинного национал-большевизма. Прямо из дугинских лекций и его многочисленных книг и переводов Эволы и Генона, Вирта и Хаусхофера. Не общество потребления с пенсиями и прогулками у подножия Эйфелевой башни. Не борьба за призрачную политическую власть, за дворцы и мясные ужины, не клоунские выходки экзальтированных полусумасшедших. Глобализация превратила и саму Россию всего лишь в частицу всего прочего, обозначив ее идентичность напоследок матрешками, балалайками и бутылками "Столичной". Все кончено. Наша вера - наша смерть. Не зря ведь рядовой уличный шестнадцатилетний пожиратель консервативной литературы не вопит, как скинхед, доисторическое "Слава России". Он более радикален - "Да, Смерть!". Потому что Россия давно уже ни при чем. Россией интересовался первый нацбол Николай Устрялов, библиотекарь и сменовеховец. Национал-большевик последних времен все больше интересуется смертью. Молодой Егор Летов когда-то лет двадцать назад прокричал свое "все, что не анархия - то фашизм". Человек посреди развалин на закате Кали-Юги может принять только одну, последнюю истину - все, что не Смерть - все профанация. Ибо в Царстве Мертвых живым нет места. Во времена всепобеждающего, всеторжествующего зла есть только один верный путь, на котором возможно сохранить принципы и идеалы Консервативной Революции. Доктрина Пробуждения - это не партстроительство, не бравые марши, не песенки. Как в одной из песен Непомнящего - "Наш огненный отряд посреди неверия" - запоздалое сопротивление Царству Количества, последний наш вызов его законам и циничной морали. Не флажки и черные рубашечки, не косоворотки и бороды. Параллельные миры не пересекаются. И если кому-то захочется впредь создать подобную партию, протащить ее в Парламент и массмедиа - значит, и это профанация. Ибо все, что начинает следовать мирским канонам и принципам - будет обязательно разрушено изнутри интригами, лестью, алчностью, гордыней. Многие православные ортодоксы и сегодня считают, что |
|
|