"Григорий Иванович Коновалов. Как женились Чекмаревы (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Катя вскочила, осыпая песок со своих бедер.
- Да вы в уме? Первый раз, что ли, видите девупшу?
Нашли тоже красоту...
- Да что за девушки пошли! Скажешь правду - не верят. - Потоптался на
песке, покручивая темные усы.- - Мне уйти? Так я понял. - Басовитый голос
был покорным.
Катя улыбнулась полными, зноем схваченными губами, зашла в воду,
сомкнув на затылке руки. Легко плавал он вокруг нее, смуглые широкие плечи
блестели над водой под солнцем.
Неделю спустя Гоникин стал работать в райкоме, в Катя виделась с ним
часто.
Последнее время ее личная жизнь стала казаться на жизнью, а унылой
обязанностью. Почерствела сердцем к племянникам...
Ожидая в гости Павла Гоникина, завила волосы, надзла светлое с вырезом
платье, оттенявшее здоровый загар лица и статных плеч.
Гоннкин пришел в условленный срок минута в минуту.
Оглядев комнатку, он положил на столик рядом с чаизцком, укрытым
сарафанистой куклой-матрешкой, леденцы, сел в кресло и стал стучать
каблуком по полу.
Катя сидела напротив, по-бабьи подперла рукой тугую румяную щеку и
как-то иносказательно пожаловалась, что трудно жить - не везет. Наградой
за безотказную работу было и будет нарекание: слаба воспитательная работа
с молодежью. На фронт бы уйти, да пока не берут, обком возражает.
Гоникин взял ее за обе руки.
- Катя, мы не должны ждать похвалы. Партийная и комсомольская работа
практически границ не имеет: за все в ответе. Вот я, говоря между нами,
даже рад, что в исполком посадили. Посмотрим, как почувствует себя Афоня.
Катя высвободила свои руки, налившиеся жаром.
Гоникин набил трубку. Сумерки стушевали сухие черты его лица, помолодив
и смягчив.
Катя говорила тихо; до войны думала - а вдруг да и пройдет молодость
вот так: днем работа в райкоме, вечером ухаживай за племянниками. А как
теперь жить - гадать трудно.
- Катюша, милая девочка, прекрасная душа...
- Какая там прекрасная?! Эгоистка я. Жаловалась на племяшей, а ведь
люблю их. И как онп вознаграждают меня радостью за мою заботу! Павел
Павлович: прости мне мою слабость...
- Да что ты?! - Гонпкин порывисто встал. - Тебе нужна своя семья,
забота о самом близком тебе человеке. - Он зашагал было по комнате, но
комната была мала, и он остановился перед Катей, скрестив на груди руки. -
Я не понимаю Афанасия, - продолжал он, воодушевляясь. - Не понимаю, хоть
убей: жпть рядом с такой дивчиной и не...
- Не надо! - почти в голос крикнула Катя. - Павел Павлович, ты не
знаешь этого странного человека.
- Да какая же он загадка? Упрощенная психика - не больше.
- Не знаю, может, и таков. Но с ним неловко, если не сказать, тяжело с
ним.
- Да? Извини, Катя, а со мной?
- Ты же видишь, с тобой я откровенна без усилия над собой...
- Спасибо...