"Григорий Иванович Коновалов. Вчера (Повесть) " - читать интересную книгу автора

В трубу лазала,
Щеки мазала,
На улицу выходила,
Сажей брови подводила,
На камушек села,
Три лепешки съела,
Еще захотела.


Никанор умолк: в избу вошел мой дед. Никанор ладонью смахнул со шкуры
капли крови.
- Беда, Еремей Николаевич. Шарлыцкие ловко подковали меня на все
четыре, - говорил он, восхищаясь ловкостью обманувших его людей. -
Стучатся ночью:
"Дядя Миканор, принимай корову". - "Заводите под сарай, жалко, что ли.
Вы воровали, мое дело зарезать. Я не в ответе". Завели, я с фонариком
вокруг нее - чудная животина, масть бурая, а по бокам черные полосы. Морда
тоже полосатая. "Режь, дядя, мясо пополам: нам задок, тебе передок". Я
поторговался насчет гуська и шкуры.
"Ладно, говорят, бери себе весь сбой". Прикрутили рога к пряслу, занес
я ножик над теменем, обушок приподнял, а сердце у самого уж так и ноет!
Корова глядит на меня.
руку лижет. "Чего губы-то распустил? Коли!" Подвалил корову, она только
мыкнуть успела. Быстро освежевали в три пожа, разрубили тушу. Взвалили они
свою часть на розвальни, укатили. Подвесил я передок под перекладину, в
кути задремал. Тут-то и налетела на меня Катюха с пятеркой огольцов и
давай лупить: "Дети, бейте его, ирода, он с ума спятил, Буренку зарезал!"
Насилу я вырвался. И что же оказалось? Шарлыцкие разукрасили сажей мою же
корову, подсунули мне. А я поднял нож. дурак...
- Не тужи, - сказал дедушка, - это, чай, первая промашка. А так-то
много порезал ты краденого?
- Не считал. Это они в отместку за лошадь: продал однажды я ихнего
третьяка, а деньги забыл вернуть.
Мы с дедом ушли, а через час Поднавозповы дрались:
сначала Иикаиор бегал по улице за Катей, потом она гонялась за
Никанором, под конец оба они, вооружившись метлой и чапельником,
преследовали Микешу, громко крича:
- Провались ты сквозь землю! Кидай ему чапельник под ноги, кидай!
Микеша ночевал у нас.
В моих глазах он был герой, потому что не боялся родителей, курил и,
главное, в любое время мог избить меня.
То грозя, то заискивая, он приставал ко мне со своей дружбой. Я
ненавидел этого тонкогубого грязного мальчишку и все же подчинялся ему. Он
взял надо мной такую власть, что без его разрешения я не смел уйти с
улицы, дружить со своими сверстниками.
Была морозная, сухая, бесснежная осень. Давно отмолотились, отпахались,
сараи перекрыли свежей соломой.
Холодные ясные дни стояли всю осень, робко греющее солнце низко
проходило над голой степью, потом пылала заря - тихая, подрумяненная
морозом. Из лугов с вязанками чилиги вечерами возвращались краснощекие