"Григорий Иванович Коновалов. Истоки (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

Звучно и четко постукивая каблуками лакированных сапог, из кабинета
вышел порывистой походкой небольшой человек в полувоенном сером костюме.
Матвей знал, что костюм этот олицетворял в глазах нацистов
аскетическую жизнь, разностороннюю - государственную и военную,
идеологическую и дипломатическую - деятельность <вождя германского народа>
и канцлера империи. Так назвал себя Гитлер в своей речи на кладбище
Таннеберга над гробом фельдмаршала Гинденбурга. Он отказался от
президентского звания, не совместимого, по его словам, с идеалами
национал-социалистской революции.
Рядом с Гитлером шел пожилой генерал, прямо державший свою
атлетическую фигуру, затянутую в мундир. Жесткий взгляд, каждая складка
сурового гордого лица генерала дышали солдатской решимостью. Матвей
Крупнов признал в нем своего давнего недруга еще по Брест-Литовским мирным
переговорам Вильгельма Хейтеля, брата бывшего владельца металлургического
завода на Волге.
Надменно, свысока относился тогда к нашей делегации генерал Гофман,
типичный пруссак, высокий, плотный; в своей каске с шишаком он напоминал
настоящего бога войны. Его армии продолжали вторжение в западные области
России, а он, затягивая переговоры, вел острую полемику с главой советской
делегации, ударяя кулаком по столу.
На всю жизнь, как глубочайшее личное оскорбление, запомнил Матвей,
секретарь советской делегации, унижение и горечь тех дней, хотя умом и
понимал необходимость подписания тяжелого, зверского, позорного мира.
Плотно сцепив зубы, Крупнов пристально смотрел на Хейтеля. Тогда, в
Бресте, это был еще молодой, румяный, улыбчивый полковник в свите принца
Баварского. Теперь это хмурый, надменный фельдмаршал, такой же
воинственный, внушительный, как его учитель Гофман...
С некоторым опозданием из кабинета выплыл и, оттеснив своей огромной
фигурой Хейтеля, встал рядом с фюрером главнокомандующий военно-воздушными
силами империи. Мундир из особого сукна сизого цвета, на ногах красные
юфтевые сапоги с позолоченными шпорами. Иконостасом сияла широкая грудь,
увешанная орденами, волевое лицо слегка подкрашено, на пухлых пальцах
сверкали драгоценными камнями массивные кольца. Матвей знал, что страсть
Геринга к оригинальным костюмам безудержна: на охоту ходил в одежде,
сшитой в подражание древним германцам; на доклады к фюреру являлся в
черных лакированных башмаках.
Официальные приемы и банкеты проходят по заранее разработанному
плану. Присутствие на них составляет нередко одну из скучнейших
обязанностей дипломатических чиновников.
И на этом приеме все шло почти так же, как и прежде: Гитлер сказал
горячую речь, начавшуюся, как всегда, словами: <Когда я в 1919 году решил
стать политическим деятелем...> - и закончившуюся тоже, как всегда: <Я не
пойду на уступки и никогда не капитулирую>. Старейшина дипломатического
корпуса, папский нунций, выставив свой длинный коричневый нос, поздравил
рейхсканцлера с пятидесятилетием, шеф-адъютант полковник Шмундт прочел
адрес от немецкого народа, потом Гитлер стал обходить послов так же, как
это было на прежних приемах.
Матвей со скукой ждал конца. И вдруг что-то произошло необычное, и
это заметили все. Раньше Гитлер без задержки пробегал мимо советского
дипломата и подолгу беседовал с посланниками даже маленьких государств,