"Григорий Иванович Коновалов. Истоки (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

доспехах, с огромными мечами и щитами. Между ними, повыше камина, -
портрет Фридриха Великого.
У холодного камина, окружив пожилого швейцарца в накрахмаленной
сорочке, курили молодые иностранные журналисты. Крупнов сел на свободный
стул, услышал дружный смех и возгласы:
- Ну, а дальше?
Пожилой швейцарец, лукаво поблескивая из-за дыма сигары белками
черных глаз, возбужденно говорил:
- Представляете себе, каково было Герингу с его весом в сто
килограммов бегать за Гахой вокруг стола: <Подпишите, иначе Прага будет в
развалинах>. И так всю ночь бега, угрозы, впрыскивание морфия несчастному
Гаже. В половине пятого старик Гаха изнемог, раскололся, подписал акт о
протекторате. Год назад - Австрия, теперь - Чехословакия... Есть в этом
нечто трагическое и смешное! - Смуглый человек скосил глаза на кончик
своей сигары, закончил: - Так, вероятно, действуют великие личности.
Матвей саркастически улыбнулся.
- Ну, конечно, фюрер великий! - с усмешкой на концах тонких губ
сказал француз. - Он даже сам признался Шушнигу в том, что великий: <Вы
должны принять все условия аншлюса, иначе я уничтожу Австрию. Вы что, не
верите мне? Я величайший вождь, которого когда-либо имели немцы!> После
этого кто же может сомневаться в его величии?!
- Да, Гитлер в зените славы. Очевидно, он все же остановится,
ограничится чехами.
- Но у него нет чувства меры. Он пересолит рагу... Долго запивать
придется.
Двери кабинета рейхсканцлера открылись, и в зал вышел Риббентроп. Он
принес сюда царивший за дверью дух веселья и самодовольства. Как молодой
конь, выбежавший по весне на волю, Риббентроп расправил статный корпус.
Счастливая розовая улыбка играла на холеном красивом лице.
Английский посол Гендерсон преградил ему дорогу; выпятив нижнюю
сморщенную губу, он недовольно ворчал и хмурился. Риббентроп, вскинув
брови, пожал плечами:
- Но что я сделаю? Соглашения, как и одежда, с годами ветшают, и их
сбрасывают. Вечно только море! А конвенции... - Риббентроп встретился
глазами с Крупновым, поспешно отвернулся. Он взял Гендерсона под руку.
- Мой друг, я надеюсь, что сегодня ваши сотрудники не спутают этот
зал со спортивной площадкой, - с дружеской иронией говорил Риббентроп,
очевидно намекая на недавнюю оплошность или преднамеренную демонстрацию
секретаря британского посольства, который явился на прием к рейхсканцлеру
в будничном костюме. - Фюрер сказал, что, если еще раз придут к нему
неряшливо одетые дипломаты, он прикажет своему послу в Лондоне посетить их
величество в свитере или... в трусиках...
Слуга распахнул двери. Риббентроп оставил посла и, быстро обходя
стоявших на пути, направился к кабинету.
Еще полминуты багровые отсветы заката тускло поиграли на лицах людей,
на латах и мечах железных рыцарей, затем вспыхнувшие под потолком
массивные люстры залили зал мягким матовым светом. Послы и посланники
выстроились неровной линией, лицом к высоким дверям. Матвей Крупнов
оказался между турком и бразильцем. Недалеко стоял, громко посапывая,
худой папский нунций, глава дипломатического корпуса.