"Максим Кононенко. Буква Ю как последняя вспышка..." - читать интересную книгу автора

многочисленным поклонницам. Существует легенда, что она даже хотела его
застрелить. Так вот, в определенный момент Веня ушел от Валентины и
вернулся к Юлии, которая жила в Москве и имела собственную квартиру. Это
понятный, в общем-то, шаг. Рассеянный и непрактичный Веничка просто
нуждался в ком-то, кто бы за ним следил, кто был бы ему чем-то вроде
матери. Валентина такой женщиной не была, она мало чем отличалась от
самого Вени. А вот Юлия стала для него именно таким человеком. Кроме того,
по всей видимости он любил ее той любовью, что бывает только один раз. При
встречах с друзьями Веня с гордостью рассказывал, что у него теперь есть
даже холодильник. Юлия воспитывала его по "методу Макаренко" - давала
деньги и посылала в магазин. Ну как он мог их истратить на выпивку? Но "не
вынесла душа поэта". Юлия занималась биологией, и Веня нашел у нее сосуд с
чем-то по запаху сильно напоминавшим спирт. Так случилось, что это
оказался вовсе не тот спирт, Веня страшно отравился и после этого Юлия
поставила ультиматум - "или я или пить". Веня ушел от нее (можно только
предполагать, сколь тяжелым был для него этот шаг) и после этого никто уже
не смог остановить его пьянства, до самой болезни. Даже новая жена Галина,
которая появилась у него году в 76, уже после написания поэмы, и тоже
стала ему чем-то вроде матери - не смогла. Зачем я здесь все это рассказал
и какое отношение имеет Юлия к "М.-П."? Самое прямое - буква "Ю". Буква
"Ю" - это именно то, что могло спасти Ерофеева и не спасло. И то, что
первой буквой младенца стала именно буква "Ю" ясно, на мой взгляд,
показывает, что в это время было наиболее дорого Вене. Сын и любимая
женщина - Юлия, такая другая и далекая, которая была потеряна раз и
навсегда, у которой увела его более сильная - кориандровая.
"Я не знал, что есть на свете такая боль, и скрючился от муки. Густая
красная буква "Ю" распласталась у меня в глазах, задрожала, и с тех пор я
не приходил в сознание, и никогда не приду".
Так кончается поэма. И так кончается жизнь Венички, ведь все, что
было потом - лишь попытки вернуться к сознанию, яркие, но редкие и ни в
какое сравнение не идущие с той вспышкой, подобной последнему кричащему
письму к любимой женщине с объяснениями, сбивчивыми и бесполезными. С
оправданиями.
Я думаю, что "Москва - Петушки" и были таким письмом.
Март, 1996





* М. Эпштейн, "После карнавала или Вечный Веничка", журнал "Золотой Век", 4 за 1993 год.
* "Пришел ко мне Боря с какой-то полоумной поэтессою..." - глава "Черное - Купавна". Полоумная поэтесса - это и есть Ольга Седакова, предмет пылкой любви Вениного друга Бориса Сорокина.
* Борис, дорогие мои, Борис Сорокин, не Владимир, как вы могли бы неосторожно подумать. "Один только премьер Боря С. при слове "пророки" вздрогнул..." - глава "Воиново - Усад".
* "...пришли Вадя с Лидой,..." - глава "Черное - Купавна". Лидия Любчикова в то время была женой Вадима Тихонова
* Самим Игорем Авдиевым ("Авдюшкой") утверждается, что он - это министр обороны из поэмы. "Через два часа он испустил дух на руках у министра обороны" - глава "Воиново - Усад". Я не нашел в тексте никаких ассоциаций именно с Игорем Авдиевым, но зато собственными глазами видел Венин автограф в журнале "Трезвость и Культура" с первой публикацией поэмы в России. Журнал принадлежал Авдиеву, а в автографе говорилось, что он (Авдиев) - действительно министр обороны из главы "Воиново - Усад".
Авдиев был, по всей видимости, первым, кто ознакомился с поэмой когда
она еще не была завершена. Он стащил ее у Вени из-под подушки во время их
(совместно с Тихоновым и Сорокиным) визита в Орехово-Зуево (?), где
Ерофеев бригадирствовал на прокладке кабеля. (Помните: "...эта старая
шпала, Алексей Блиндяев, член КПСС с 1936 года..." , глава "Новогиреево -