"Александр Терентьевич Кононов. Зори над городом " - читать интересную книгу автора

я скрывать не стану.
- Значит, ради этой дурехи...
- Не ради нее - ради самого себя.
- Ради самого себя вам нужен заработок.
- Ну, знаете...
- Хорошо, хорошо! В конце концов, ваше дело! Еще одно: вы какую
гимназию окончили?
- Я учился в реальном.
- Новое дело! Эх я, дубина! Не спросил вас раньше... Ведь сын-то
вице-губернаторши лицеист, ему латынь нужна.
- Латынь я хорошо знаю, сдал экзамены при округе.
Барятин шумно вздохнул:
- Ну, хоть в этом отношении все в порядке! Я вам сказал, что я дубина?
Это не преувеличение - эти святая истина. Надо быть дубиной, чтобы при
моем-то последовательном эгоизме так беспокоиться о чужом благе.
- Большущее вам спасибо! И верьте мне...
- Я стал верить вам с первого взгляда, сам не знаю почему. Вероятно,
потому, что вы в сущности, тоже дубима. Ну, ну, убирайтесь, а то можете
опоздать на Каменноостровский.
Барятин уже снова весело смеялся, подталкивая Шумова к порогу.
Такой великолепной лестницы Григорий Шумов еще ни разу не видал:
мраморная, устланная ковровой дорожкой, с медными прутьями под каждой
ступенькой, со статуями в чугунных туниках на площадках; статуи держали в
руках не то светильники, не то факелы - во всем этом было что-то
древнеримское, столь усердно насаждаемое в Санкт-Петербурге со времен
Николая Первого.
Украшенный не только галунами, но и - в дополнение к ним - витым
аксельбантом, почтенного вида швейцар сказал Шумову вполголоса:
- Пожалуйте в бельэтаж.
В бельэтаже - он же второй этаж - Гришу встретила не вдова
вице-губернатора - встретил звонким, как колокольчик, заливистым лаем
беленький шпиц. За шпицем появился лакей во фраке, сшитом лучше, чем тот,
что был на доценте Кучкове при защите им докторской диссертации.
И уж после лакея перед Гришей возникла величественная дама, ростом
почти с него самого.
Оглядев его милостиво и в то же время бесцеремонно, она спросила:
- Вы от мосье Барятина? Как его здоровье?
- Да как будто ничего, - простодушно ответил Гриша, удивившись тому,
что Барятин попал в "мосье".
Выражение лица у величественной дамы стало несколько кислым, и она
процедила:
- Но он же объяснил нездоровьем свой отказ заниматься с Коко. Я очень
жалею... мне его рекомендовала супруга генерала Клембовского.
Гриша промолчал, и дама сказала совсем уж холодно:
- У меня пока нет причин отказывать вам. Если мосье Барятин направил
вас вместо себя... что ж, в конце концов мы можем попробовать. Прошу вас
прийти завтра в семь часов вечера. Ровно в семь. И запомните, что я во всем
люблю точность.
Приняв снова милостивый вид, она протянула Грише руку каким-то еще
неизвестным ему способом - кистью кверху и что-то очень уж высоко, чуть не к